«Сан-Пьетро» совершил поворот оверштаг, более удобный для судов с косым парусным вооружением, чем фордевинд[1]. Увалившись под ветер, неф неспешно входил в залив. Он приближался к Галате, городу кафиров-неверных, стоявшему на северном берегу Золотого Рога.
За кормой «Сан-Пьетро» вставало солнце, золотившее купола мечетей. Пассажиры высыпали на палубу, восхищенно цокая языками.
Чуть в стороне от основной компании, возле борта стоял человек, резко выделяющийся на ее фоне настроением. Пассажиры бурно делились впечатлениями, обсуждая красоты Стамбула, он же, напротив, смотрел на город нахмурившись, сосредоточенно. Одет он был так же, как и все остальные: в штаны-чулки с разрезными пышными шароварами выше колен, суконный дублет и плащ-табар, подхваченный спереди поясом и свободно свисающий сзади. На голове кожаная шапочка с подогнутыми к тулье полями. С виду – вполне обычный генуэзский или венецианский купец, разве что скромное платье не выделяется буйством красок, а рыжая приметная борода, напротив, сразу бросается в глаза, как цветом, так и не принятой у итальянцев длиной.
Сойдя на берег, пассажиры принялись хлопотать вокруг сгружаемого багажа, а рыжебородый, не задержался на пирсе ни на минуту. Для случайных знакомых, коротавших с ним дни путешествия на, не отличавшемся удобствами, борту нефа, он исчез бесследно, растворился в толпе. Однако нашлись в порту глаза, для которых его появление не осталось незамеченным.
Спустя час после швартовки «Сан-Пьетро» один из агентов салмабаш чукадара, ведавшего надзором за базарами и тавернами, доложил своему начальнику, что в Галате появился Алжирец.
Мухзир-ага прошел в приемные покои великого визиря и почтительно замер на пороге. Командир янычар, представлявший интересы корпуса перед вторым лицом империи и одновременно являвшийся начальником его охраны, обычно держался довольно независимо. От него не требовалось соблюдения ритуалов приема. Особенно в этот день, когда прибыл тот, кого могущественный Мехмед-паша Соколлу так давно ждал.
Великий визирь, оторвавшись от бумаг, взглянул на вошедшего.
– Мехмед-паша, прибыл Алжирец.
Лицо великого визиря осталось бесстрастным. Помолчав немного, он спросил:
– Вы уже доставили его во дворец?
– Так точно, – подтвердил мухзир-ага, – он ждет.
– Пусть войдет. И оставьте нас наедине.
– Мехмед-паша, но…
– Что вас смущает?
– Может быть мне стоит присутствовать? Этот кафир опасен…
– Он не кафир, а такой же мусульманин, как вы и я, – резко ответил великий визирь, рожденный в боснийском селе под именем Бойко Соколович, – на каком основании вы подозреваете его?