Взобравшись на самый верх, мы замедлили шаг. Вниз я не смотрел, сосредоточившись на своих ногах, ступающих по шатким ступеням, и руках, одна из которых скользила по перилам, а вторая — сжимала пистолет. Ничего иного в этот момент для меня не существовало.
Я подобрался, готовясь к неожиданному нападению, но все было тихо. Лестница оканчивалась люком, ведущим на каменную площадку у нас над головами. Сквозь отверстие люка в башню проникали холод ночи и порывы ветра. Я высунул в дыру пистолет, а затем уже голову. Я был готов к драке, но Голана нигде не было. С одной стороны от меня где-то наверху вращался прожектор маяка, защищенный толстым стеклом. Вблизи его свет был ослепительно ярок и, обращаясь в нашу сторону, вынуждал меня зажмуривать глаза. С другой стороны площадку ограждал тощий поручень. Дальше была бездна, а под ней — скалы и бурлящее море.
Я выбрался на узкую площадку и обернулся, чтобы помочь Эмме. Мы стояли, прижавшись спинами к теплому кожуху прожектора и глядя в ледяную ночь.
— Птица где-то рядом, — прошептала Эмма. — Я ее чувствую.
Она сделала резкое движение кистью, и у нее на ладони вспыхнул огненный шар. Его насыщенный цвет и воинственная яркость подсказали мне, что на этот раз она вызвала к жизни не свет, а оружие.
— Нам надо разделиться, — прошептал я. — Ты обходи башню с одной стороны, а я пойду тебе навстречу. Таким образом мы не позволим ему ускользнуть.
— Джейкоб, мне страшно.
— Мне тоже. Но он ранен, а его пистолет у нас.
Она кивнула, коснулась моей руки и повернулась, чтобы идти.
Я медленно обходил прожектор, сжимая пистолет и лихорадочно гадая, заряжен ли он. Постепенно в поле моего зрения возникла обратная сторона башни.
Я увидел Голана. Он сидел, низко опустив голову и прижавшись спиной к ограждению, а клетку держал между коленями. У него была рассечена переносица — по лицу, как багровые слезы, струилась кровь.
На прутьях клетки был закреплен красный огонек, мигавший с интервалом в несколько секунд.
Я сделал еще один шаг, а он поднял голову и посмотрел на меня. Его лицо было выпачкано кровью, сосуды в одном из белых глаз полопались, а в уголках рта выступила слюна.
Он, пошатываясь, поднялся — клетка в руке.
— Поставь клетку.
Он наклонился, сделав вид, что подчиняется приказу, но неожиданно дернулся в сторону и попытался убежать. Я вскрикнул и бросился в погоню, но как только он исчез за прожектором, я увидел вспышку, и Голан с воем ринулся обратно ко мне. Свободной рукой он прикрывал лицо, а его волосы дымились.
— Стоять! — завопил я, и он понял, что бежать ему уже некуда.