— Я уж пробовала и так, и этак… — махнула рукой Сейида. — Результат один.
— Может, возьмешь кое-что из своих украшений?
— Лучше повременить…
— Тогда я дам тебе немного денег. Не отказывайся. Пригодятся.
— Большое вам спасибо, госпожа! Верно, уж мне до смерти не расплатиться с вами за то добро, что я увидела в этом доме…
— Не говори глупостей! Ты для меня вторая дочь.
Кусар никак не могла поверить в реальность происходящего.
— Столько болтают о равноправии, а на деле бог знает что творится — с полицией везут к пьянице-мужу! И это в середине двадцатого века!
— Сама я во всем виновата, Кусар, — отозвалась смирившаяся Сейида. — Правильно говорится, выбирай себе спутника до того, как выйдешь в дорогу. Попадется хороший человек, и не надо с ним никакого равноправия.
Они уже подходили к коляске. Сейида порывисто повернулась к Кусар и прошептала:
— Береги Хамди, не ревнуй его к работе. Он тебя любит, поверь, я-то уж вижу. И помни, Кусар: «Дом, в который входит солнце, доктору можно не посещать».
Растроганная девушка бросилась ей на шею.
— Спасибо, Сейида! Если бы только молитвы помогли, я бы день и ночь молилась за тебя и Габера!
Полицейский взял чемодан, бросил на заднее сиденье, помог усесться Сейиде, подал ей Габера и приказал вознице:
— Трогай, Абдель Хамид!
Коляска покатилась по улицам, застревая на оживленных перекрестках. Но сейчас ничего не интересовало Сейиду, и даже хмурое лицо Габера не прояснилось во время долгого путешествия. Вот и знакомый тупик. Возница крикнул:
— Приехали! Дальше сами дойдете, а то там не развернешься.
— Дом-то знаешь? — спросил у Сейиды полицейский.
— Еще бы не знать!
Дверь в типографию была распахнута настежь, как и двадцать лет назад. Дом казался еще более грязным и обшарпанным. Скамейка, может быть, та же самая, на которой любил сидеть ее отец, стояла на улице. И все-таки что-то изменилось… Сейида никак не могла понять… Потом догадалась — исчез шум работающих машин. Из дверей типографии вышел старик. Он приложил ладонь к глазам и сокрушенно закивал головой.
— Здравствуй, дочка! Вот как жизнь круто заворачивает — приходится к старому берегу прибиваться.
— Что делать, Абду, — развела руками Сейида. — От судьбы не уйдешь. Какие у вас-то новости?
— Лучше не спрашивай! Докатились до того, что печатаем объявления, пригласительные билеты, переплетаем старые книги. Едва на хлеб зарабатываем, не то что во времена покойного Бараи.
— Аббас заходит?
— К вечеру — надо же ему забрать дневную выручку! Сейчас-то он еще дома…
Полицейский задрал голову и крикнул:
— Аббас-эфенди!