— А, пришел, — сказала она. В присутствии слуг они разговаривали на латинском языке. Слуги, простолюдины из Иса, латыни не понимали. — Где ты был?
— Ездил верхом.
Высокие дугообразные брови поднялись еще выше.
— Вот как? А ты говорил мне, что у тебя и получаса свободного нет, что ты все время с людьми.
Он удержался от резкого ответа. Говорил он ей вовсе не то, и она отлично это знала. Всякого рода неприятности — пускай и мелкие, но для тех, у кого они случались, имевшие большое значение — росли, словно сорняки после дождя. Ему надо было за всем приглядывать, заниматься обороной, обучением воинским дисциплинам, совершать бартерные сделки с Озисмией и аквилонцами. Много времени уходило и на работу в столярной мастерской.
— Зимние дни очень короткие, — терпеливо объяснил он. — Мне нужна была разрядка.
Да, ему хотелось размять мышцы, проскакать галопом по пустым дорогам, побродить пешком по зимнему лесу.
— Ты мог бы уж заодно зайти и в базилику, предупредить, что задержишься.
Дни Руна проводила на бывшей даче. Иногда ходила по домам и просила жителей поделиться воспоминаниями об Исе, но чаще приглашала их к себе. У людей до сих пор сохранилась привычка относиться к ней как к бывшей жрице.
Терпение его лопнуло.
— Проклятье! Неужели я обязан докладывать тебе о каждом своем шаге?
Слуга принес бокал. Грациллоний пригубил. Мед был прекрасно выдержан, пропитан ароматом ясменника. Нахлынули воспоминания — луга и цветущий кизил. Настроение тут же улучшилось. Надо понять: ей тоже не сладко.
— Виноват, мне действительно надо было тебя предупредить, — раскаялся он, — это все из-за неприятных известий. На рассвете я получил письмо, — мне послал его Апулей, — и сразу из головы все вон.
Мельком подумал: раньше Апулей сам передал бы ему письмо или пригласил бы в Аквилон для разговора.
— О! — Она тоже смягчилась. Он вдруг обратил внимание на ее бледность, заметную даже при тусклом освещении. Последние дни ей нездоровилось, и она жила на даче: вероятно, не хотела, чтобы он видел ее больной. Теперь пошла на поправку, но силы пока не восстановились. — Это плохо. С юга?
Он кивнул. Она подошла к нему, взяла под руку и отвела к скамье возле стены. Уселись рядышком.
Он жестом приказал слуге принести меду и ей.
— Вестготы прорвали защитную линию. Прошли по северу Италии, грабя и сжигая все на своем пути.
Неудивительно, что курьеры принесли эту новость так быстро. Король Аларик совершил свой набег всего лишь месяц назад. Внезапная и яростная война продолжалась не дольше этого времени. Императоры — Аркадий на Востоке и Гонорий на Западе (вернее, их министры), похоже, сумели добиться мирного договора с агрессорами. Аларик стал командующим в Восточной Иллирии. Грациллоний подумал — и мысль эта обожгла его, — что, вполне возможно, Константинополь уговорил его напасть на Рим.