— Нация с тремястами пятьюдесятью сырами.
— Из которых не все хороши, — заметила Софи.
— Те, что не хороши, надеюсь, вы не продаете.
— Я их продаю людям с плохим вкусом.
Мне не терпелось оставить тему сыра, к которой разговор постоянно возвращался, после того как Софи, протягивая свою корзину Катрин, сообщила свою профессию. Был даже такой момент, когда Саверио за обедом спросил серьезным тоном Катрин:
— Есть сыр — это плохо или хорошо для зубов?
Она не ответила. С первой их встречи Саверио задавал много вопросов, и Катрин отвечала далеко не на все, будучи всегда занята то там, то тут, то дома, то в саду.
— Моя история с бомжем никому не интересна. Вы должны бы порадоваться тому, что Фабьен скоро покончит с кредитами, которые изрешетили его финансы.
— Нельзя говорить в таких выражениях о смерти человеческого существа, — сказал Саверио. — Аннабель, ты переходишь границы.
— Сожалею, но ты не запретишь мне радоваться, что этот тип в конце концов очистил территорию. Он был ужасно грязным. Всякий раз, когда я проходила по улице Ангьен, мне блевать хотелось.
— Аннабель, хватит! — снова запротестовал итальянец.
С того момента, как они оставили тему сыра, мне было все равно, что они ссорились из-за бомжа, которого я видел единственный раз и который мне действительно показался грязным и неприятным. Но я видел в нем и одно достоинство: он усложнял жизнь моего брата, а следовательно, и его любовные дела с Аннабель. Катрин спросила меня, были ли у меня вести из Венгрии.
Я ответил, что нет. У нее их тоже не было. Это было странным. А были ли они у его невесты?
— Я получила одно SMS позавчера, — сказала Аннабель. — «Vse ok». Твой сын не гуманитарий, Катрин.
С каких пор они перешли на «ты»? Это произошло за моей спиной.
— Если ты хотела гуманитария, — сказала моя мать, — надо было брать Жиля.
— Я встретила его после Фабьена. Нельзя бросать мужа из-за его брата. Это неприлично и плохо заканчивается.
Я удивился, что Катрин тогда не спросила: а если он тебя бросит? Наверное, она об этом подумала, но очень осторожно, и не захотела говорить об этом публично. Аннабель сказала, окинув Софи нежным взглядом:
— Теперь уже поздно. Жиль уже занят.
Всеобщее внимание перенеслось на мою спутницу. Саверио сразу пришел в голову новый вопрос:
— А какой сыр делают в Венгрии?
Софи сказала, что не знает. Она начала понимать, что я не соврал ей насчет Саверио, что он действительно помпезный и холодный зануда, такой, каким я его описал по дороге. Женщину приглашают в гости к родителям по двум причинам: чтобы она нас возненавидела или для того, чтобы перестать ее любить. Правда, Саверио не был моим отцом, а Катрин была скорее матерью Фабьена. Единственный человек в этой комнате, с которым меня связывали какие-то родственные узы, была Аннабель, моя будущая невестка. Или будущая супруга, в зависимости от поворота событий. По пока она не была ни той, ни другой.