— Да!
— Что ты везешь туда?
— Послание, отец- сенатор!
— Что в нем?
— Насколько мне известно — приветствие цезарю
Нерону по случаю избавления от смертельной опасности!
— Та-ак… И что же это за опасность? Ну?!
Ахилл съежился под острым взглядом Мурены и
рассказал то, что слышал в здании Совета. Показал запечатанное послание.
— А ты, оказывается, смелый человек, Ахилл, и не
даром носишь свое имя! — глядя на него, медленно покачал головой сенатор.
— Я?!
— Конечно, если взялся за такое поручение!
— Но я… хотел только съездить заодно в Рим, чтобы
подать жалобу цезарю…
— Заодно ты теперь можешь потерять только голову!
Какую еще жалобу?
Ахилл сделал глоток вина, чтобы оживить
пересохшее горло и поведал сенатору все, что случилось с отцом. Тот уже менее
внимательно выслушал его и усмехнулся:
— Да… Не зря так обрадовались в вашем Совете
твоему приходу. Ведь это послание — обоюдоострый меч. Хорошо, если дело обстоит
так, как передал императорский курьер. А если это курьер не августа, а августы?
Если всё наоборот и победила Агриппина, а не ее сын?
— Агрип-пина?..
— Да! И это — только ее проверка Синопы на
верность? Что тогда? В таком случае самый жадный ростовщик не даст за твою
голову даже обола!
— О, боги! — побледнел Ахилл.
— Но к счастью, судя по всему, гонец сказал
правду... — задумчиво продолжал Мурена. — Иначе — свидетель Марс! — самые
стойкие стоики… даже сам Сенека… не говорили об этом с таким спокойствием, как
я!
— Прости, отец-сенатор, но — почему?
— Да потому, что возьми верх в их смертельной
схватке Агриппина, я бы тоже погиб — ведь я в свое время встал на сторону
Нерона. И, как теперь, кажется, выяснилось, правильно сделал!
— А ты уверен, что все это действительно так?
— Абсолютно! Этого и следовало ожидать. Только
кто бы мог подумать, что всё произойдет так скоро и неожиданно!
— Ты что, правда, ничего не знал об этом?
— Откуда? — удивленно пожал плечами сенатор. — В
Каппадокию, где я был последнее время, такие новости попадают месяц-другой спустя!
Удивляюсь, как еще в Синопе так быстро все стало известно…
— Как же он тогда узнал?.. — задумчиво глядя на
огоньки светильников, покачал головой Ахилл.
— Кто? — метнул на него подозрительный взгляд
сенатор.
— Да так… один оракул! Все хочу забыть его лицо,
взгляд, голос — и не могу! — беспомощно улыбнулся Ахилл.
— Какой еще оракул? Чей?
— Да я сам толком не понял… Знаю, что он верит
только в одного-единственного Бога. И поклоняется распятому иудеями и, как они
уверяют, представляешь — воскресшему Иисусу Христу. Мой негодный ни на что брат
Юний отправился с ним, в надежде отыскать отца…