— Однако Аттал может не согласиться написать такое завещание! — продолжал
сомневаться претор.
— Конечно! — кивнул Эмилиан. — Но, я полагаю, всегда найдется искусный
скриба, умеющий подделывать чужие почерки и подписи. Даже такие замысловатые,
как подписи царей. Пергамент не краснеет. Нам важно само завещание, а не то,
каким путем оно добыто. Разве осмелится кто-либо спросить об этом у Рима?
Сильного никто не спрашивает, где он взял, достаточно того, что он имеет. Если
бы мои руки не были связаны Нуманцией, не прошло б и месяца, как Пергам
превратился в римскую провинцию «Азия». А так должен перепоручать это дело
тебе. Справишься?
— Конечно! С радостью!.. — приложил ладонь к груди претор. — Но... — он
покосился на консула, — Аттал может прожить и сто лет, написав завещание, а ему
сейчас нет и тридцати...
— Но ведь ты сам только что говорил, что в последнее время Аттал ищет
смерти! — резко бросил Эмилиан. — А как любит повторять мой друг философ
Панеций, кто спасает человека против его воли, поступает не лучше убийцы. Ты
понял меня?
— Д-да...
— Ты чем-то удивлен?
— Конечно... Если бы мне сказал это сенатор Квинт Помпей или Публий
Сатурнин, а не ты, славящийся своей справедливостью и неподкупностью...
— А-а, вон ты о чем! — неожиданно засмеялся Эмилиан и, наклонившись к
самому уху претора, прошептал: — Знаешь, как сказал бы по этому поводу тот же
Панеций? Нехорошо пахнет тот, кто пахнет всегда хорошо! И потом речь идет не
обо мне, а об интересах Рима! Итак, — уже громко сказал он. — Берешься?
— Да!
— И у тебя есть надежный человек, который немедленно отправится в Пергам
под чужим именем и прикрытием невинного должностного поручения?
— Пожалуй… да! Есть!
— Кто он?
— Здешний торговец. Луций Пропорций.
— Пропорций, Пропорций... — задумался Эмилиан. — Не тот ли это смельчак,
который воевал у меня под Карфагеном?
— У тебя прекрасная память! — восхитился претор. — Но только ты воевал с
Квинтом, а я говорю о его брате — Луции.
— Что он из себя представляет?
— Умен и осторожен, как никто другой умеет убеждать людей и обводить их
вокруг пальца. Вообще эти братья очень разные и совершенно не похожи
характерами. Квинт, которого знаешь ты, как бы это сказать... привык разить
врага в грудь, а от Луция, которого знаю я, скорее надо ждать удара в спину.
Если ты позволишь, он заедет за Квинтом в Афины, и они отправятся в Пергам
вместе.
— Пусть пока едет один, — подумав, решил консул. — Нам больше подходит
Луций. Можешь пообещать ему в награду...
— Место в сенате! — опередил Эмилиана претор.
— Хорошо.