Все эти мысли вихрем пронеслись в голове побледневшего Луция. Он уже
видел перед собой отвесный утес на берегу Тибра, с которого сбрасывают
государственных преступников, как вдруг следом за консулом в храм вошел
городской претор.
Эмилиан подошел к ожившему при его виде Луцию и сказал, оглядываясь на
претора:
— Похож! Они что — близнецы?
— Рождены в
одночасье! — воскликнул претор.
Лицо Эмилиана
смягчила довольная улыбка.
— Близнецы — счастливая примета! — веско сказал он.— Не будь Ромула с
Рэмом, не было бы и Рима! Сами боги дают нам знак своей благосклонности.
Луций понял, что его привели сюда вовсе не для того, чтобы сбрасывать с
Тарпейской скалы или изгнать из Рима. Склонившись перед консулом, он елейно
произнес:
— Ты — достойный сын Эмилия Павла!
Претор из-за спины консула сделал предостерегающий знак, но Луция уже
ничто не могло остановить.
— Весь Рим знает, что он тоже свято верил в приметы! — зачастил он. —
Когда перед войной с македонским царем Персеем дочь встретила его криком:
«Папа, Персея больше нет!»— имея в виду издохшую собачку, по кличке Перс, твой
отец так обрадовался, что, не мешкая, повел войска в бой и одержал решительную
побе...
Луций поднял глаза на консула и осекся.
Лицо Эмилиана было багровым.
Проклятье! Как он мог забыть то, о чем знает весь Рим: Сципион Эмилиан не
выносит, когда при нем говорят о его родном отце, потому что в юности предал
его, перейдя в более славную семью Сципионов. И его бедный отец Эмилий Павел
умер от тоски в полном одиночестве...
Но Луций не был бы Луцием, если бы не нашел выхода из этого щекотливого
положения.
— Но еще больше ты достоин славы своего великого деда, Сципиона
Африканского! — повысил он голос и с облегчением увидел, как разглаживаются
морщины на лбу консула. — Всему миру известно, что свои поступки он объяснял
прямыми советами богов! И мне вовсе не кажется нелепым слух,— на всякий случай
прибавил от себя Луций, — будто его отцом был сам Юпитер в облике исполинского
змея!
— Ну-ну, так уж и Юпитер! — засмеялся повеселевший Эмилиан и с одобрением
оглядел Луция: — А ты понравился мне, Гней Лициний, хотя и бросил тень на мою
бабку!
— Но я не Лициний! — улыбнулся в ответ Пропорций. — Меня зовут...
— Прощай, Гней! — перебил его консул и, глядя на обескураженное лицо
Луция, доверительно добавил: — Через несколько часов мне уезжать на войну, а
сегодня — Луперкалии1, надо бы и богам, по традиции, воздать
почет и немного развлечься перед работой, а?
— Да-да, конечно...
Луций почтительно проводил взглядом Эмилиана до самого выхода и поднял на
претора удивленные глаза: