Внимание Эвбулида привлек торговец диковинными животными, перед которым
резво прыгали смешные обезьянки, ползали черепахи и огромным живым букетом
прохаживался распустивший свой пышный хвост павлин.
«А не купить ли мне эту птицу? Вот удивится Квинт, и обрадуются дети! А
что — куплю!» — решил он и обратился к повару:
— Сейчас я куплю павлина, и ты отправишься с ним ко мне домой!
— Мне можно относить продукты? — напомнил Армен, сгибаясь под тяжестью
корзин.
— Нет! — ответил Эвбулид, подумав, что такой день должен быть праздничным
и для его раба. — Сегодня я найму носильщиков. А ты пойдешь со мной на сомату2!
2.
Купец из Пергама
Несмотря на то, что по пути на сомату Эвбулид задержался в винном ряду,
где из множества сортов отобрал лучшие, завезенные с островов Фасоса и Хиоса, а
потом с Арменом, который не знал, куда девать непривычно свободные руки,
заглянул к торговцам сладостями, когда они подошли к сомате, торговля рабами
еще не началась.
Поглядеть на рабов, оценить привоз этого месяца было невозможно: их,
ожидавших своей дальнейшей судьбы, закрывала плотная стена покупателей и зевак.
На ступеньках «камня продажи», так назывался высокий помост посреди
соматы, были видны только глашатаи и агораномы. Глашатаи молчали, набираясь сил
перед нелегкой работой. Агораномы смеялись и о чем-то спорили, бросая по
сторонам цепкие взгляды.
Чтобы отвлечься, унять поднявшуюся во всем теле дрожь, Эвбулид отошел в
край огороженной забором соматы, где торговали кандалами, наручниками для рабов
и домашней утварью. Он подержал в руках привычные для каждого дома зеркала в
виде плоских дисков. Приценился к старинным: массивным, с ручками, украшенными
золотом и серебром, — такие бережно хранят даже в богатых домах и передают по
наследству, как самую дорогую вещь.
У лавки невысокого скуластого купца с умными, насмешливыми глазами
спросил, сколько стоит ваза с вошедшим недавно в моду рельефом. Ваза была
покрыта лаком тусклого, но приятно ласкающего глаза коричневатого цвета.
— Три драхмы! Нравится? — спросил купец и щелкнул ногтем по краешку вазы.
— Какая тонкая работа, а? Обрати внимание: плечи и горлышко, как у двенадцатилетней
красавицы! А роспись? Что скажешь об этой позолоте? А эти удивительные точечки?
Разве ты найдешь что-нибудь подобное на своей агоре? Такими вазами можно
украшать только дворцы правителей Египта и Понта, и, клянусь Никой, они радуют
сегодня взоры царя Птолемея и Митридата Понтийского!
— Я куплю, но только в другой раз... — оглянулся на «камень продажи»
Эвбулид.
Купец перехватил его взгляд и понимающе улыбнулся.