- И ты,
Гремислав! Не забыва-ай!..
***
А слава
звенела, гремела по всей Руси.
Везущий ее в
Новгород Славко, стремя в стремя, ехал рядом с гонцом по весенней дороге. Он
словно бы разом повзрослел и стал серьезным, после разговора с Владимиром
Мономахом, который, действительно, стал ему уроком на всю жизнь. Как ни
хотелось ему скакать быстрее, помня о ранах гонца, он изо всех сил сдерживал
себя, чтобы не пустить коня прямо в галоп.
Одно только
оставалось Славке - мечтать.
Нет, не забыл
Бог Славку, родную весь и всю Русь! – с радостью думал он, представляя, как
встретят его земляки. Конечно, – сначала враждебно, потом изумленно, и,
наконец, с радостью, узнав обо всем. Причем, не убитого, в подводе, как
мечталось ему совсем недавно. А на боевом коне, с наградной гривной на шее. Он
ясно видел оттаивающие лица: деда Завида, старух, женщин, Милуши… Но даже и
помыслить себе не мог, что у порога своего дома-землянки, его встретит… родная
матушка, которая сама вернулась из Степи, после того, как некому стало охранять
истомившихся в неволе русских пленников… Не ведал и того, что муж Милуши, узнав
от жены, что Славко спас их сына, поклялся изготовить для него такую кольчугу и
доспехи, которые будут спасать его от неминуемой смерти. И, действительно,
спасут. И не раз. Потому что впереди было еще несколько великих походов на
Степь, после которых половцы окончательно откатятся на восток и перестанут
тревожить русские пределы, разные другие битвы. И день за днем, год за годом –
тяжелая служба княжеского гонца.
Но всё это ему
еще предстояло испытать.
А пока он ехал
рядом с гонцом, то твердя про себя текст грамоты, которую с первого же раза
выучил наизусть, то подпевая древнюю песню, и впервые за долгие годы своей
короткой жизни был по-настоящему счастлив…
[1]
Славко – древнерусское имя. Для удобства чтения автор склоняет его, согласно
правилам современной грамматики. (примеч. Редакции)
[2]
Вежа – кочевое жилище на телегах в Степи, иногда в обобщающем значении –
селение половцев
[3]
Фраза заимствована из подлинных источников
[4]
Половцы сами себя называли куманами, в то время, как на Руси, за то, что те
обитают в Степи, или в Поле, звали их половцами.