- Послушай, папа, - начала мать, - может быть, мы помозгуем, что и как...
- Вот-вот, правильно, - сказал Лу. - Поразмышляйте, а я пока упакую вещи.
Кейти шмыгала носом.
- Лу, а может быть, я все-таки могу поехать с тобой? - спросил Гэс.
Лу улыбнулся:
- Извини, старина, на этот раз не получится. Сдается мне, здесь совсем не замечают, как все вокруг в мире поменялось. Многим уже не хочется ковыряться в земле, на одном и том же месте, по пятьдесят-шестьдесят лет. Всю жизнь вкалываешь, а потом тебя в этой же земле закопают. А я хочу чего-нибудь повидать, прежде чем загнусь.
- Ты еще не выучился работать по-настоящему, а уже нос воротишь, сказал отец, свирепо глядя на Лютера.
- Даже если б ковырялся в коровьем дерьме, вкалывал бы на тебя тридцать шесть часов в сутки, тебе все равно этого было бы мало, ты бы все равно пел свою песенку!
- Лу! Как ты можешь так! - воскликнула потрясенная мать.
- Пускай катится, - сказал Мартин. - Он всегда был такой. Говори с ним, не говори - все без толку!
Лу медленно обвел взглядом квадратную комнату, оклеенную обоями, освещенную светом лампы, тщательно всматриваясь во все углы, запоминая напоследок все детали.
- Я вовсе не хочу изображать из себя какого-нибудь там героя, но мне не хотелось бы оставлять по себе плохую память. Не нужно ненавидеть меня за то, что я поступаю так, как считаю нужным.
- Я не даю тебе разрешения ехать. - Отец все еще не сдавался; он напустил на себя такое выражение, надеясь согнать ангельскую улыбку с лица Лу.
- Ты что, собираешься связать меня? И повесить на крючок, как свою любимую пилу? - Лу снова рассмеялся.
- Лу, не надо так, - сказала мать.
Лу махнул рукой.
- Мне нужно пойти посмотреть, как там рыжая свинья, - сказал отец, поднимаясь и направляясь к выходу. У самой двери он остановился и, повернувшись, обратился только к Лютеру: - Можешь отправляться и сражаться на войне, которая тебя совершенно не касается. Но на станцию тебе придется идти пешком.
Когда отец, взяв фонарь, вышел, Лу, прыгая через две ступеньки, бросился наверх, к себе в комнату.
Гэс побежал за ним; в комнате остались всхлипывающая Кейти, Мартин, шипящий на нее и требующий, чтобы она, наконец, закрыла свою пасть, и мать, качающая головой и вздыхающая.
Лу очень быстро сложил то немногое, что ему могло понадобиться. А в дорогу он наденет свой единственный костюм!
- Лу, - заговорил Гэс, - смотри, какой я уже большой! Я могу поймать кролика на бегу!
- Кстати, о кроликах, - сказал Лу, поддразнивая Гэса. - У такого молодца, как ты, впереди большие приключения. Вы как, со старушкой Сэлли уже любились?