— Нет! — ответил он, не повышая голоса, но так запальчиво, что она даже была вынуждена посмотреть на него. — Нет, эту вероятность я исключаю, потому что если ты любишь меня так же, как я тебя, то нам нечего бояться.
Решив, что разговор исчерпан и он больше ничего не может добавить, Фрэнк подошел к проигрывателю, чтобы поставить пластинку. Но голос Тесс помешал ему это сделать.
— Почему ты не хочешь развестись, чтобы мы могли пожениться, Фрэнк?
Стремительно повернувшись, он подошел к ней. Она, обхватив колени руками, напряженно смотрела на него. Когда он задал встречный вопрос, в его голосе звучало больше любопытства, чем удивления:
— А ты смогла бы быть моей женой?
— Да, — тихо ответила она, — безусловно, это то, чего я больше всего хочу на свете.
После долгого молчания он спросил:
— И какую же роль в своих планах ты отводишь Мелфи?
Гневная вспышка исказила черты Тесс, но она тут же взяла себя в руки.
— Сама я развелась потому, что не любила больше своего мужа. В течение двух лет ты пытаешься убедить меня в своей любви ко мне. Почему же в этом случае ты не можешь развестись?
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Счастье одного всегда немного строится на несчастье другого. Кажется, эту мысль высказал Жюль Ренар.
— И что же?
— Мне кажется, естественнее пожертвовать одним человеком, чем двумя.
— Вот так точка зрения!
Тесс не смогла понять, разозлило это его или он просто констатировал факт. Осторожно она добавила:
— В наше время многие люди разводятся. Все мои друзья прошли через это, некоторые даже несколько раз.
— Об этом не может быть и речи.
— Ты все еще любишь Мелфи?
Он молчал.
— Ты любишь Мелфи так же сильно, как меня?
— Не об этом речь!
— Тогда о чем же, Фрэнк? Я хочу знать это.
— Если ты не против, Тесс, давай оставим эту тему.
— Мне страшно жаль, дорогой, но я решительно настроена узнать, могу ли я рассчитывать на тебя, смогу ли я быть с тобой. Молодость имеет особенность быстро терять свою значимость, и мне бы не хотелось пожертвовать ею для резервной роли.
— Любовь не должна мстить.
— Ты говоришь золотые слова!
В комнате воцарилось напряженное молчание.
— Прости меня, любимый, это было глупо и жестоко с моей стороны. Мне совсем не хочется быть такой ироничной.
— Отлично! Не будем больше говорить об этом. Хочешь теперь послушать пластинку, о которой я...
— Нет, Фрэнк, я хочу говорить с тобой. Это был первый и, естественно, последний раз, когда мы затронули эту тему. Я даю тебе слово.
— Хорошо, — произнес он, тяжело опускаясь в кресло, — я слушаю.
Она изменила позу, погасила в пепельнице сигарету и провела рукой по волосам. Казалось, чувствовала она себя неуютно и не была уверена, как ей продолжить разговор, которого он, видимо, хотел избежать.