Он заставил Спартака остановиться и с вызовом преградил ему путь.
— Бей этих обезумевших от свободы собак! Они будут слушаться только тогда, когда у них будет сводить желудок от страха.
Спартак освободил руку и пошел дальше, опустив голову.
— Ты хочешь свободных людей снова сделать рабами? Они пошли за мной, а ты хочешь, чтобы я обращался с ними как хозяин?
— Если хочешь победить, тебе придется это сделать. Но ты колеблешься, Спартак. Ты не захотел убить Кастрика, хотя он причинил тебе боль. Каждое слово, которое он произносил, ослабляло тебя.
— Боги хотели, чтобы он выжил, — сказал Спартак. — Но так ли уверен ты, что его стали слушать в Риме? Он мог рассказать лишь о разгроме римской армии и унижении консулов, о том, как солдаты стояли на коленях перед нами и мы обращались с ними как с рабами. Его могут убить, чтобы заставить молчать.
— Но мы, — сказал Курий после продолжительного молчания, — что мы здесь делаем? Просто скитаемся по Цизальпине! Здесь нет плодов в садах, нет хлеба в полях. Скот вернулся в стойла, хлеб в амбарах под защитой городских стен. Как ты хочешь победить здесь с этой сворой пьяных псов, которые отказываются даже слушать тебя?
— Они свободны, — сказал Спартак.
— Ты хочешь, чтобы они погибли? Кровь раба такая же красная, как и кровь римского гражданина.
Курий снова сплюнул.
— Мы не пройдем через альпийские ущелья, и если останемся в Цизальпине, тысячи умрут от голода, а оставшиеся от меча римлян.
Спартак остановился, скрестил руки.
— Рим — сын богов. Разве можно его победить?
Он закрыл глаза, будто пытаясь что-то вспомнить.
— Граждане Рима умеют умирать, — продолжал он. — Многие предпочтут смерть поражению и унижению. Ты видел претора Вариния? А солдата, который выжил во всех сражениях? Оба предпочли убить себя, а не другого.
— Можно быть свободными, но при этом соблюдать порядок! — возразил Курий.
Спартак пошел дальше. Он часто оборачивался, чтобы посмотреть на тех, кто шел позади. Только тогда, когда ветер разогнал туман, он увидел, какая огромная толпа следовала за ним.
— Они здесь, Курий, — сказал он. — Им хватило сил и смелости бежать от хозяев. Не требуй от них большего. Они только начинают жить свободными. Если их потомки будут помнить о них, то это значит, что они победили Рим, даже если он их уничтожит. Их сыновья научатся сражаться.
— Мы все умрем, — проворчал Курий.
— Мы останемся живы! — возразил Спартак.