— Как же здорово, что ты служишь ветеринаром в полиции! Я накропал кучу некрологов и свадебных объявлений — тебе столько и не вообразить, но с людьми твоей профессии еще не сталкивался. Для меня новость, что она вообще существует!
— Существует, не сомневайся.
— Между прочим, я был на тебя страшно зол.
— За что?
— За то, что сбежала, даже не попрощавшись.
— Ты был единственным, кого я предупредила, как сумела, что уезжаю.
— Я не понял, что это было предупреждение. Только теперь, когда ты все рассказала, до меня дошло.
— Ты до сих пор злишься? — насмешливо спросила Вэлери.
— Надо бы, наверное, но за давностью лет, как говорится…
— А ты что, действительно стал журналистом?
— Откуда ты знаешь?
— Я тебя спросила, чем ты занимаешься, а ты ответил: «Я стал тем, кем всегда хотел стать». Ты же хотел быть журналистом!
— Ты это помнишь, Вэлери Рэмси?
— Я все помню, Эндрю Стилмен.
— Говоришь, у тебя кто-то есть?
— Уже поздно. — Вэлери вздохнула. — Мне пора. Я и так столько наболтала, что ты ни за что не втиснешь все это в девять строчек.
Эндрю хитро улыбнулся:
— Иначе говоря, ты согласна поужинать со мной в «Шанхайском Джо»?
— Если выиграешь пари. Я держу слово.
Они молча дошли по безлюдным улицам Сохо до Шестой авеню. На перекрестках Эндрю брал Вэлери под руку, чтобы она не споткнулась на щербатой мостовой этого старого района.
Потом он подозвал такси, ехавшее по авеню в северном направлении, и придержал дверцу, чтобы Вэлери устроилась на заднем сиденье.
— Встреча с тобой — не случайность, а чудо, Вэлери Рэмси.
— Для меня тоже, Бен.
— Куда отправить тебе мое сочинение в девяти строках?
Вэлери порылась в сумочке, нашла карандаш для глаз и потребовала, чтобы Эндрю подставил ладонь — написать телефонный номер.
— Пришлешь свои девять строк эсэмэской. Спокойной ночи, Бен.
Эндрю проводил машину взглядом. Когда она скрылась из виду, он побрел домой. До его квартиры было пятнадцать минут пешком, а ему хотелось подышать воздухом. Он сразу запомнил записанный у него на ладони номер телефона, но на всякий случай постарался по дороге не сжимать ладонь.
Давно уже Эндрю не брался резюмировать в считаных строчках чью-то жизнь. Два года он трудился в редакции мировых новостей. У него вызывала острое любопытство жизнь как таковая и в особенности ее устройство в мировом масштабе, поэтому его внимание привлекало все, имевшее отношение к загранице.
Теперь, когда на смену линотипам былых времен пришли компьютерные мониторы, любой сотрудник редакции имел доступ к статьям для завтрашнего номера. Эндрю постоянно обнаруживал в международных новостях аналитические ошибки, а то и попросту неправду. Благодаря его замечаниям на еженедельных редакционных совещаниях, где собирались все журналисты газеты, удавалось избегать читательского возмущения и, соответственно, извинений в последующих номерах. Компетентность Эндрю не осталась незамеченной, и, когда ему предложили выбрать между двумя вариантами поощрения — годовой премией и новой должностью, он не колебался.