Поздним вечером они выехали из Толедо в южном направлении. Где-нибудь неподалеку от города они собирались найти ночлег, с тем, чтобы на следующий день пересечь —
Кастилию-Ла-Манча, затем пересечь —
Андалусию, и затем остановить стопы на берегу —
Средиземного моря.
* * *
Вечер пришел незаметно, сопровождаемый сладкой усталостью. Вечер застал их вдвоем. Они лежали в постели, и Ана ласково гладила завитки волос на слегка выпуклом лобке Вероники.
— Сколько же в нас всего, — мечтательно сказала Вероника. — Страшно подумать, сколько возможностей люди упускают. Ведь нам посчастливилось, правда? Мы могли никогда об этом не узнать.
— И очень даже просто, — подтвердила Ана.
— Нет, серьезно. Я чувствую, на тебя это подействовало гораздо меньше, чем на меня.
Ана пожала плечами.
— Может, ты просто занималась этим раньше? — спросила Вероника с внезапным подозрением.
— «Занималась этим», — презрительно передразнила Ана. — Ну и выраженьица ты подбираешь.
— А все-таки?
Ана хихикнула. У нее проявилась способность критиковать Веронику, не снимая ласковой руки с ее лобка.
— Тебе важно знать, занималась ли я этим раньше?..
— Вообще-то… хотелось бы.
— А как бы ты предпочла — чтобы занималась или нет? Наверно, тебе хочется, чтобы сегодняшнее, с тобой, было уникальным опытом во всей моей жизни?
— Да, — призналась Вероника.
— Наверно, это сорт ревности.
— Наверно…
— Но завтра я буду спать с Филом. К нему — тоже?
— К нему — нет. Наверно, это только к женщинам.
— Ага, — отметила Ана. — Не только к прошлым небось. К будущим тоже, а?
— Да.
— Ну, а я, — спросила Ана, — как ты думаешь, я должна интересоваться, было ли это с кем-нибудь у тебя?
Ее будто забавлял этот сорт исследования.
— Не знаю, — хмуро сказала Вероника. — Я очень просто устроена. Я люблю тебя, вот и все. И всегда хотела этого, хоть и не всегда себе в этом признавалась. И сейчас я более счастлива, чем когда-либо. А еще — надеюсь, что это будет взаимно и долго.
— Ты формулируешь, как мужчина, — задумчиво сказала Ана. — Если мыслить по аналогии, ты не должна ожидать от меня встречного интереса к своему лесбийскому прошлому.
— А его и не было, — сообщила Вероника с легкой обидой. — Это для меня не сексуальная ориентация, а просто любовь к тебе, к одной-единственной на всем белом свете.
— Это хорошо, — сказала Ана и поцеловала то место, которое продолжала поглаживать. — Приятно быть для кого-то одной-единственной на всем белом свете. Но я не хочу отвечать на твой вопрос.
Вероника изумилась.
— Секрет? Между нами?
— Ника, — попросила Ана, — сними этот вопрос. Нет никакого секрета. Просто очередной долгий разговор, и я не хочу сейчас.