Бывали разные случаи. Время от времени змей застигал ее врасплох и исторгал семя, почти не изменив внешнего облика Царя — в таких случаях она просыпалась редко, но стыдно за это не было: откуда же она могла знать? на то он и змей, чтоб лукаво обманывать… Удавалось, однако, и ей насмеяться над хитрым пришельцем, предугадав полет белых змеек да и выловив их в подставленную ладонь. А еще оказалось, что змей бывает и слаб, не всегда достигает желаемого; частенько, потомившись в святом теле попусту, он с позором бежал от Царя, триумфально обретающего законное место.
Один раз она увидела, как во время сна Отец ускорил оргазм. В ту ночь змей был силен и очень велик, и Царь, видно, внушил спящему способ быстрей от него избавиться. Он сделал это рукой — она запомнила, как — заставив ее задуматься. Отец не любил касаться Царя руками — это было ее привилегией, точно так же как трогать рукой Царевну позволялось только Ему. Касаться змея? Возможно… ради того, чтоб изгнать… В любом случае она не хотела бы этого делать; она была рада, что Отец взял это на Себя. Он не проснулся. Наутро она не стала обсуждать с Отцом эту тему, так как могло оказаться, что это должна была сделать она, и ей много дней было стыдно.
Иногда Отец просыпался во время оргазма или после, следил за ее хлопотами взглядом, полным любви, гладил по волосам, дарил краткую ласку и опять засыпал. Являлся змей и при бодрствующем Отце — в основном по утрам, особенно после его ночных посещений; в таких случаях Отец, видно, помогал Царю; вдвоем Они быстренько изгоняли лукавого, так что и речи не было ни о каком оргазме.
Но все это, все эти разные случаи приключались в часы не для ласк. Во всех этих случаях змей был уже рядом, а она, в зависимости от обстоятельств, готовила принадлежности для обтирания, или разговаривала с Отцом, или делала что-то по дому, или даже спала, но уж точно не занималась любовными ласками. Как же теперь-то быть? Конечно, можно было бы продолжать ласки, до поры избегая запретного места… но она не привыкла в ласках себя ограничивать; не привыкла, не хотела и не стерпела бы ограничений. Любая ласка в сладкий час была ее неотъемлемым правом. Да и что за ласки без Царя!
Она с досадой помедлила, надеясь, что змей уползет сам по себе. Напрасно ждала. Бездарно шло время, ее ласки слабели; еще немного, и она бы расплакалась. Она взглядом попросила Отца надоумить.
Отец улыбнулся и загадочно предложил:
— А ты его прогони.
— Как, Батюшка?
— Мне ли тебя учить? Сама догадайся; в этом деле ты уж многое смыслишь, больше Меня.