Словно сильный дух из неведомых, древних глубин направлял ее в каждом мелком движении. Она делала это впервые в жизни, но знала, что делает по закону. Будто бы делала так уже несчетное множество раз. Она заперла дверь и проверила все занавески. Она сняла с общей постели их простыню, не тронутую сегодня, но хранившую, слава Царю, след прошедших ночей; бесформенно скомкав, плотно прижала ее к лицу, глубоко вдыхая исходящий от простыни слабый запах. Глаза ее стали темны и серьезны, но ничего, кроме сосредоточенного внимания, не было видно на сдержанном юном лице.
Потом она бросила простыню на пол и встала перед высоким зеркалом, отразившим ее в полный рост. Она расстегнула блузку и стряхнула ее с себя, открыв плечи, полуоткрыв грудь за лифом ночной рубашки со скромными кружевами. Она распустила «конский хвост» и развернулась всем телом, отчего ее огненно-рыжие волосы волнообразно взлетели в воздух и, сверкая, разлетелись по обнаженным плечам. Она расстегнула юбку, спустила ее по бедрам, дала ей упасть и медленно вышла из нее, оставшись в ночной рубашке. Она задрала ночную рубашку до пояса, и ее темноволосая, не прикрытая трусиками Царевна, отразившись от зеркала, предстала пиздой. И все это время ее лицо оставалось бесстрастным и сосредоточенно-строгим.
Cкрестив руки, она сняла через голову ночную рубашку и бросила ее вслед за остальными вещами, оставшись перед зеркалом совершенно нагой. Она оттянула плечи назад, приподнимая свои и без того высокие, молодые, красивые груди. Она изогнула свой стан, выдвигая пизду ближе к зеркалу. Она раздвинула ноги. Нежно, двумя пальцами она раздвинула складки, прежде сокрытые треугольничком темных кудрявых волос.
И только тогда, когда зеркало вернуло ее глазам явившийся вид темно-розового рельефа, лицо ее начало изменяться, теряя печать бесстрастия. Ее зрачки и ноздри расширились; она закусила губу и издала короткий стон. О Царь! ничтожна моя жизнь без Тебя; смотри же, сколь низкой будет отныне моя одинокая, сирая радость. Она обрела закон, внушенный неведомым духом, поняла его скорбный, жертвенный смысл. Она скрючила свои длинные пальцы и вонзилась ногтями в набухшие складки, все шире их раздвигая, выгибаясь все больше навстречу зеркалу и жадно пожирая глазами свое отражение, достигшее назначенных ей вершин непотребности и бесстыдства.
А потом, окончательно обессилев от этого страшного дня, от подвала, от первого в жизни оргазма, она опустилась посреди разбросанного тряпья и, привалившись к кровати спиной, сидела долго и неподвижно. И глаза ее были, как прежде, прозрачны и светлы.