— Не хочу больше таких сцен, как сегодня, — объяснил Филипп. — Нам нужно бережнее относиться друг к другу, не так ли?
— Конечно, — подтвердил Вальд. — Именно поэтому я хотел бы тебя подстраховать.
— Звучит красиво.
— Что ты хочешь? — зло спросил Вальд. — Опять вляпаться? Изволь! Не забудь только загодя купить жене билет в Испанию.
Филипп скривился.
— Столь нетактичный и некрасивый выпад вовсе не заслуживает ответа.
— Партнер, мы работаем вдвоем! — с жаром объявил Вальд. — Каждый должен делать то, что у него лучше получается.
— В таком случае ты должен вести переговоры.
— Своим упрямством ты испортил мне аппетит, — сказал Вальд, вытащил из-за воротника салфетку и с досадой швырнул ее на стол. — Не буду доедать крылышки. Не желаешь, кстати?
— Нет.
— Я так и думал. Одно слово, упрямец.
Филипп закурил опять.
— Много куришь, — ворчливо заметил Вальд. — Вообще в нашем возрасте уже нужно начинать себя ограничивать. Бабу новую завел… Думаешь, я не заметил, что ты уже пил сегодня?
Насчет бабы — это ты из вредности, хотел возразить Филипп, имея в виду недавний рассказ Вальда, но подумал, что такая реплика была бы злоупотреблением дружеской откровенностью.
— Ты выпустил из виду, — сказал он вместо того с некоторым вызовом, — что на меня упал потолок.
— Что ты этим хочешь сказать? — подозрительно осведомился Вальд. — Чтоб на меня упал тоже?
— Ты же щупал шишку. Не какая-то несчастная рыбья кость.
— Все равно, это не основание бражничать.
Филипп подвинул к себе телефон.
— Женечка, — ласково сказал он в трубку, — принеси-ка мне, лапушка, кофейку с лимончиком и рюмочку коньяку, да побольше. А Вальдемару Эдуардовичу принеси кружечку молочка стерилизованного. Большую такую кружечку, поняла? Выполняй.
Он отключился.
— Ладно, — сказал Вальд. — Черт с тобой. Пойдем вдвоем. И решать будем вдвоем. Доволен?
— Нет, конечно, — сказал Филипп, — но это уже немного лучше.
— Раз так, — заметил Вальд, — у меня снова появляется аппетит.
Он доедал крылышки, когда появились заказанные напитки. Филипп залпом хлопнул рюмку коньяка, оказавшуюся меньше, чем он думал. Вальд как ни в чем ни бывало начал пить принесенное молоко из огромной Филипповой кружки с надписью «If you toucha my mug, I’ll smacka your face».
Женечка ушла, гордая выполненной миссией.
— Есть идея, — сказал Филипп. — Почему бы нам не перевести Женечку в официантки?
* * *
Пройдя наконец-то через средневековые ворота, они долго бродили по узким улицам города. И эти улицы становились все уже и уже, пока они, наконец, не обнаружили улочку меньше чем в метр шириной. Трудновато было на этой улочке разминуться двоим, не коснувшись друг друга — а называлась она, между прочим, Улочкой Поцелуев. Они добросовестно убедились в справедливости такого названия. И с этим бы Ана, любитель-краевед, не заспорила — просто потому, что так оно и было.