Не молодой мужчина кивнул, и его тонкие губы сложились в злую улыбку.
— Учитывая тот факт, месье, что через несколько минут вы будете мертвы, я полагающие будет вреда признаться в этом.
— Вы очень добры, — ответил Джеймс и повернулся к Дюрану. — А вы? «Отец»? Вот это настоящее потрясение.
Дюран скривился.
— Боюсь, для нас обоих.
— Отец, ваше недовольство едва ли обоснованно, особенно если учесть все, что я сделал: привел этого предателя к вашим дверям…
— Именно, — прервал его Талейран, барабаня пальцами по подлокотникам кресла. — Большую глупость я не мог вообразить.
Петтибоун вспотел, по его вискам поползли тонкие струйки влаги.
— Однако теперь вы знаете, кто этот человек и на что он способен.
— То же самое можно сказать о тебе, сын мой, — ответил Дюран, отодвигая кресло. — Еще одна провалившаяся попытка уничтожить меня, поп?
— Я не имею представления, о чем это вы…
Дюран встал и прицелился в сына — карманный пистолет, который он прятал под столом, выстрелил оглушительно громко. Пуля попала Петтибоуну прямо в сердце.
— А теперь что нам делать с вами? — холодно спросил он, поднимая второе оружие и целясь в Джеймса.
Джеймс смотрел на умирающего, который упал навзничь и лежал бескостной кучкой у ног Талейрана.
— Где леди Кларисса?
— Заперта вместе с матерью. О ней я позабочусь позже, — ответил Дюран, махнув пистолетом. — Но прямо сейчас нам с коллегой нужно уйти — без вас.
— Месье, скажите, ваше правительство хорошо платит? — осведомился Талейран у Джеймса. — Я полагаю, что человек с моими способностями мог бы жить очень хорошо.
Джеймс едва смог осмыслить, что Кларисса жива. Неожиданный вопрос требовал ответа.
— Полагаю, это зависит от предлагаемых услуг.
— Негодяй! — выкрикнул Дюран, направляя пистолет на дипломата.
Талейран вздохнул и раздраженно посмотрел на Дюрана.
— Едва ли это новость, друг мой. Вы действительно думаете, что я лоялен только к императору в такие-то рискованные времена?
— Но он законный правитель, — возразил Дюран, пистолет в его руке не дрожал.
— Режимы могут падать, но только не я, — просто ответил Талейран. — Русские меня обожают, видите ли. И у меня есть основания считать, что англичане отнесутся ко мне не хуже.
Шум наверху стал громче, глухие удары падающих на пол тел смешивались с приглушенными Криками и проклятиями.
Каменное лицо Дюрана дрогнуло, он провел по нему рукой.
— Идите. Я не убью вас быстро — это было бы излишне милосердно. — Он обошел стол, указав им на дверь, и подождал, пока Талейран откроет ее. Затем приставил дуло пистолета к спине Джеймса: — Идите к кухне!