Талейран повиновался, быстро зашагав по холлу, Джеймс шел за ним. Когда они вошли в кухню, он замедлил шаги. Повара и прислуга бросили свои дела и смотрели на вошедших, однако никто не казался очень удивленным.
Они уже подходили к задней двери, когда Джеймс получил шанс. Впереди перед ними кто-то опрокинул ведро с картофельными очистками. Талейран брезгливо обошел мусор, а Джеймс притворился, что не заметил его, и наступил на очистки. Сделав вид, что поскользнулся, он завалился на Дюрана, сбив его с ног, — пистолет тоже оказался на полу.
Дюран дотянулся до него в тот самый миг, когда его схватил Джеймс. Завязалась борьба. Дюран свободной рукой ударил Джеймса в нос и попытался завладеть пистолетом. Но Джеймс не выпустил пистолет и ударил Дюрана головой. Вцепившись в пистолет, они боролись уже у самой плиты.
А потом Джеймс выстрелил.
Он взглянул на Дюрана — его лицо исказила боль. Он что-то сказал — Джеймс не разобрал что, — потом его голова упала набок и он застыл.
Звук, похожий на металлический, заставил Джеймса вскочить, пистолет по-прежнему был в его руке.
Талейран неподвижно лежал на полу, а над ним с железной сковородой в руках стояла женщина, которую он видел раньше.
— Он пытался сбежать. Несостоявшийся любовник, — объяснила Жоэль. — Забрал больше денег, чем должен был.
В кухне появился Мартин в сопровождении двух других «коринфян».
— Наверху все под контролем? — спросил Джеймс, трогая Талейрана ногой.
Лежащий застонал.
Слава Богу, подумал Джеймс, понимая, что Кармайкл был бы сильно огорчен безвременной смертью главы «Монахов». Он с нетерпением дожидался возможности допросить Талейрана.
— Да, сэр, — с готовностью ответил Мартин.
Джеймс кивнул и выбежал из кухни, стремительно преодолевая холл.
— Кларисса! — звал он, заглядывая во все двери на своем пути.
— Джеймс! — раздался крик из последней комнаты справа.
Он не стал дергать за ручку, а просто выбил дверь и бросился к женщинам, обнял Клариссу и прижал к себе. Любимая была теплой, живой, она была рядом.
— С вами все в порядке?
Кларисса отодвинулась, чтобы видеть его лицо.
— Теперь да, любовь моя, — ответила она, с обожанием положив ладони ему на грудь. — Но, пожалуйста, — добавила она с облегчением в голосе, — обещай мне, что нас больше ничто не будет разделять, особенно запертые на замок двери. Они слишком прочные, ты согласен?
Он облегченно улыбнулся — с любовью и радостью.
— Я люблю тебя.
— Вы наш спаситель, — вмешалась леди Изабелла. — В самом деле, Джеймс.
Кларисса радостно улыбнулась матери.
— Да, он вот такой, — сказала она тоном собственницы и заплакала — эмоции переполняли ее.