Он смотрел на свечу, горевшую на ночном столике, смотрел, как колеблется язычок пламени, бросая тени на стены. Кармайкл поручил это задание ему, потому что Джеймс был свободен от обязательств, которые могли бы затруднить его выполнение. Его родители умерли, старший брат женился и процветал, предоставив Джеймса самому себе.
Он отбросил одеяло и взглянул на свою возбужденную мужественность.
— Бедняга, ты расстроен.
Звук открывающейся двери заставил Джеймса всмотреться в темноту, сгущавшуюся за свечой. В слабом свете, падавшем из холла, вырисовалась неподвижная фигура. Затем она шагнула в комнату, осторожно закрыв за собой дверь.
Джеймс сел и натянул на себя одеяло, прикрыв наготу ниже пояса.
— В такой поздний час я не утруждаю себя тонким обхождением. Кто вы и почему вы здесь?
Фигура медленно подошла ближе, и стало очевидно, что это женщина. При мысли, что это может быть Кларисса, кровь быстрее побежала у него по жилам, но когда гостья подошла ближе к горевшей у кровати свечи, Джеймс понял, что ошибался.
— Мисс Беннетт? — неуверенно произнес Джеймс.
Бровь девушки привычно поднялась вверх, она подошла и села рядом с Джеймсом.
— Да, хотя я предпочла бы, чтобы вы называли меня Айрис. — Она взялась за концы кремовой ленты, завязанной у нее на талии, и атлас легко поддался, когда она их дернула. — Что же касается того, почему…
Ее пеньюар раскрылся, обнажив сначала одну, а потом и другую грудь идеальной формы, едва прикрытую прозрачной ночной рубашкой. Она уперлась ладонями в бока и откинулась назад, отчего халат раскрылся полностью.
— Мадемуазель…
— Пожалуйста, мистер Ругье, — замурлыкала она, и в ее голосе было то, о чем Джеймс предпочел бы не думать.
— Айрис, — начал он, взяв подушку и бросив ее между собой и девушкой, — вы этого не хотите.
Айрис кивнула.
— О, но я хочу.
— D’accord[7]. Тогда я не хочу этого, — ответил он, теряя терпение. — Ваши родители проделали долгий путь в Англию, чтобы найти вам подходящего мужа. Будь я проклят, если лишу вас такого шанса.
Айрис забралась на кровать, взяла подушку и швырнула ее за плечо, после чего, раздвинув колени, взобралась на Джеймса.
Он снял ее с себя и соскользнул с кровати, упав на одно колено, но тут же поднялся.
— Вы совершенно уверены, что не хотите этого? — спросила Айрис, не отрывая взгляда от его восставшей мужественности.
Он схватил свой халат, брошенный на спинку массивного кожаного кресла, торопливо надел его, непослушными от ярости руками завязал пояс, а потом сказал:
— Уходите, s’ilvous plait[8].
Джеймс оказался в двусмысленной ситуации. Ни к чему не обязывающая связь с Айрис могла оказаться и полезной в достижении его цели, и в равной степени повредить ему, в зависимости от ряда обстоятельств.