— Два года не жрал досыта! Вон их сколько, ферм!
Он сделался беспечен: то и дело приходилось предупреждать, чтобы говорил тише, продвигался осторожней.
При определении маршрута на следующую ночь они оказались перед выбором: если продолжать идти на запад, то нужно перебраться через бурную горную речку, которая просматривалась со склона. Внизу она была перехвачена мостом; стоит пройти по нему — и забирайся на следующую гору. Если же идти в обход, к истокам, — и до свету не управишься. В темноте одолевать реку вброд рискованно: было видно, как вода ворочает камни, пенится в каньоне. Сергей считал, что нужно двигаться по гребню. Николай воспротивился:
— Охота была! Ты погляди, мы и так ободрались! Ты на ноги погляди!
Действительно, никаких тряпок на обувку уже не хватало, острыми камнями иссечены ступни. И все же...
— Ну и трясуны! Я первым пойду!
В темноте спустились на тропу, с тропы — на проселок, ведущий к мосту. Было тихо. Ни огонька.
Николай первым ступил на мост. Зашагал. Алексей и Сергей за ним, в отдалении. Уже и спуск.
— Хальт! Хальт!
Вспыхнул фонарь. И тут же — выстрел.
Алексей с Сергеем отпрянули назад. Бежали, карабкались, ползли, пока хватало сил. А снизу, множась эхом, Доносились нечеловеческие крики. Можно было представить, как били, убивали Николая.
— Давай посидим, простимся с Колькой...
Не знали, где бросили мешок с картошкой. Теперь на фермы не сунешься..
Держались вершин. Но на них еще плотно лежал снег. Холодно. Да и не пройдешь босиком, без ледорубов... Голод все же заставлял спускаться в долины. Но уже не к жилью, а на перезимовавшие поля. Подбирали мерзлые и гнилые овощи. А все равно шли, шли. И чем дальше за перевалами и реками оставался Урбез, тем больше крепла уверенность: уж на этот-то раз вырвались!
Алексей почувствовал: бьет озноб. То обливает тело жаром — и все плывет перед глазами, то леденеют руки и ноги. Идет, все равно идет, а в коленях — будто вата, подгибаются. Днем, в кустах, придя в себя от забытья, почувствовал: Сергей зажимает ему рот.
— Кричал? Заболел я, Серега... Плохи наши дела...
Друг взвалил его на плечи. Понес. А сам от голода и бессилия едва передвигает ноги, вот-вот рухнет.
Увидел на краю леса сарай. Перед рассветом втащил в него Алексея, обложил соломой.
Что же дальше?.. Прислушивался к хриплым стонам товарища, ощупывал свои распухшие, обросшие кровавыми струпьями ноги. Бежать из тоннеля, уйти от погони — и на тебе!.. Пусть это и смертельно опасно, но придется искать встреч с жителями... Алешка говорил: «Это Франция! Французы должны быть славными ребятами!..»