Последний рывок — и Сергей по пояс вывалился наружу. Помог вылезти Николаю, затем — Алексею. Здесь, над выходом, густым навесом разросся можжевельник. Сквозь ветви проблескивали звезды.
— Давайте замаскируем отверстие, — предложил Алексей.
Они уложили толстые ветви. Сверху набросали землю и обломки камней.
— Пошли. А где твои пантофели? — обратил внимание на босые ноги Николая Сергей.
(Пантофели — деревянные башмаки, в которых ходили арестанты.)
— Там оставил, чтобы сноровистей было!
— В тоннеле? А, черт! Могут обнаружить!
— Ничего, робяты! Свобода — накось им выкуси!
— Откуда ты взялся?
— Хо!.. Давно я за вами приглядываю, сразу засек: в бега собрались! А тут, вчерась, как лампочку вы порешили, так скумекал — чойсь будет!
Голос у Николая был довольный: вот, мол, какой я!..
— Ну ладно, ноги в руки!
Теперь и им колодки ни к чему. Закопали их в кустах, ноги обмотали тряпками, обвязали веревками — все было припасено. «Обули» и третьего. И — в гору, в гущу леса.
Внизу — лай собак. Голоса. Погоня? Нет, переклик без тревоги. Судя по звездам — полночь. Значит, обычная смена караулов. До утра не хватятся. К рассвету беглецы должны уйти как можно дальше.
Подъем становился все круче. В расщелинах еще лежал снег.
— Будем держаться строго на запад, в глубь Франции, — сказал Алексей.
Карабкались, петляли по ледяным потокам, запутывая следы.
— Нет мочи, робяты, — из последних сил отдувался Николай.
К рассвету, казалось, ушли на сотню километров. Выбрали укромное место, чтобы отлежаться днем.
— Всем разом не спать! Дневалить по очереди! — взял на себя права старшего Сергей. — Укладывайтесь на перинах. Чур — не храпеть!
Алексей и Николай заснули. А Сергей, когда стало совсем светло, глянул вниз и обомлел — лагерь прямо под ними, рукой подать! Сейчас услышит приближающийся злобный лай...
Погони не было. Может, в лагере еще не хватились. Или охранники рассчитывают, что беглецам все равно не уйти далеко: на всех дорогах и перевалах патрули...
Значит, идти надо сквозь чащобы, по осыпям, выбирая самый трудный рельеф.
Сориентировавшись днем, теперь ночью они шли более уверенно. От лагеря их отделяло уже не меньше двадцати километров, две горные гряды. Внизу, на склонах и в долине, — черепичные крыши, лоскуты полей, выше — луга. Дома в зелени садов, а в огородах, кажется, уже высаживают картофель, хотя с такого расстояния можно только гадать.
Третьей ночью голод заставил их спуститься ниже, в долину. Накопали клубней, снова засыпали гряды. Теперь провизии должно хватить надолго. И снова — к снегам.
На рассвете разожгли костер, в золе испекли картошку. Сергей приказал экономить соль, отсыпал малую щепоть. И на еду не налегать — каждая вылазка на ферму чревата опасностью. Алексею все это не надо было объяснять, а Николай начал канючить: