Тогда один из разведчиков, он был по национальности поляк, да к тому же знал немецкий язык, попросил у хозяина форму железнодорожника, подводу и вместе с Федором и Степаном отправился в ближний городок. На окраине, в придорожных зарослях у пруда, он оставил подводу и приказал сопровождающим быть наготове, а сам отправился в селение.
Только вошел в городок, как навстречу двое немцев, патруль фельджандармерии:
— Стой!
А разведчик:
— Где найти врача? Вернулся из рейса, а жена лежит со сломанной ногой.
— Пошел прочь! — сказал один.
— Подожди. Хоть он и поляк, а нам служит, видишь — железнодорожник. Таких тут немного. Надо помочь.
— Охота тебе возиться!
— Давай отведем в госпиталь, он рядом.
В госпитале фельджандарм вызвал дежурную сестру. Та привела врача. Поляк повторил просьбу.
— Дом далеко?
— Вторая улица, за углом.
Врач ушел, вернулся без халата, в офицерской форме. С саквояжем.
Жандармов уже не было. И разведчик повел немца к пруду. Врач начал нервничать:
— Вы сказали, что недалеко.
— Там улица перекопана, господин капитан, мы идем в обход.
А когда завернули за угол, вынул пистолет:
— Тихо! Вперед!
Парни помогли врачу забраться на подводу, сели по обе стороны. Подхлестнули лошадей. В лесу развязали пленнику глаза.
Юнона лежала в горнице. Открылась дверь — на пороге гитлеровский офицер. Ее как обожгло:
— Предали!
Сунула левую руку под подушку — там, как обычно, граната. Поляк прыгнул к ней:
— Стой! Это доктор!
Немец осмотрел ее. Да, деревенские снадобья тут бы не скоро помогли: тяжелый ушиб плеча, повреждены связки.
Врач провел в хате старика железнодорожника целую неделю. Потребовались медикаменты, и старуха хозяйка поехала добывать их в окрестные селения. Юнона десять раз на дню пробовала, шевелятся ли пальцы. Когда опухоль начала спадать и она почувствовала, что снова сможет сесть за свой «Северок», поляк разведчик сказал немцу:
— Гее нах хаузе!
Посадил в телегу, завязал глаза. Довез по лесу до развилки, которая вела в городок:
— Помалкивай, где был!
Группа тем же часом снялась и двинулась дальше, по своему маршруту. По пути, на привалах, Юнона выходила на связь.
Добрались до станции Тунель, обосновались в лесах над Нидой и Нидицей. Командир отправился в Краков, чтобы сориентироваться на месте, узнать, сможет ли радистка устроиться в городе.
Уехал — и как в воду канул. Позже разведчикам стало известно: командир попал в гестапо. А тут еще местные жители передали, что фашисты повсюду расклеили листовки — за поимку русской радистки обещают награду в двадцать пять тысяч злотых и корову. Юноне стало ясно: легализоваться в Кракове она не сможет. Запросила штаб. Центр уточнил задание: оставаться в районе станции Тунель, сообщать о воинских перевозках по железнодорожной магистрали Варшава — Краков и вести разведку оборонительных сооружений в междуречье Ниды и Нидицы.