Стал бы он агрономом, как мечталось отцу. Переменил решение из-за Насти. Как раз в тот день, когда простились они со школой. Всем классом отправились они на Линдозеро и остались там ночевать, а на заре вскарабкались на утес, к одинокой сосне, что росла, казалось, прямо из камня, и загадали: «Соберемся здесь ровно через двадцать лет! Обязательно все!» И каждый подумал: «А какими мы станем через двадцать?..» Все, наверное, так загадывают и так думают.
Прошло всего два года, а уже можно представить будущее каждого: Юрка — в летном, Пентти — в консерватории, Колька — на действительной, Пиило — в судостроительном... А Настя сразу после школы сделалась литсотрудником районной газеты «Колхозник», теперь — второй секретарь райкома комсомола. Вступали в комсомол вместе, в один день и час. У нее номер билета — 4925050, у него — 4925051.
Ох и нелегка была дружба с нею! Сколько помнит себя, столько помнит и ее — жили дом к дому. Одни игры, один класс. Вместе — в лыжные агитпоходы по дальним, затерявшимся среди сосняков и озер лесопунктам Карелии. Другие девчонки из концертной бригады сзади, в санях, а Настя — впереди, на лыжах. Двадцать пять верст отмахает, к полуночи — концерт, песни. Пентти — на скрипке или баяне, она — на гитаре. Бородатые лесорубы гулко хлопают, дымя в рукава трубками. Упрямая и непримиримая. Всю ночь просидит с тобой на берегу Олонки — всю белую призрачную летнюю ночь, и такие слова будет шептать, и такой будет доверчивой — а назавтра из-за одного какого-нибудь неудачного слова станет колючая, отчужденная, недосягаемая.
Вот и в то утро на Линдозере они из-за чего-то поссорились — сейчас ни ему, ни ей не вспомнить. А днем в деревню приехал командир из военкомата и стал агитировать ребят в кавалерийское. Он и записался. Чтобы не было ходу назад, отдал командиру вчера только полученное — как следует еще не нагляделся на него — свидетельство об окончании десятилетки.
Через два месяца он был уже курсантом. Еще два месяца Настя не отвечала на его письма. А потом — будто ничего и не случилось:
Два года пролетели как один день. Пожалуй, сейчас так кажется. А поначалу!..
Училище располагалось в самом городе, над Цной. Но увольнительные давали лишь по воскресеньям, да и то не каждый раз. Зато на их территории была танцплощадка, манившая и девчат, и ребят со всей окрути. Приходила и пехтура — курсанты пехотного училища. Хоть тоже краснознаменные, да куда им с их малиновыми петлицами против кавалерийских синих, да еще шпор со звоном!..
На танцплощадку Алексей ходил по обязанности. Танцевать он не любил, Насте был верен. Но Ленька Бирюлин, ездовой из расчета их тачанки, влюбился в одну дивчину, ужасно ее ревновал и в те вечера, когда по службе не мог сам заявиться на танцплощадку, перепоручал Тамару Алексею. А тут случилось, что на Тамару «положил глаз» пехтура — заядлый танцор с малиновыми петлицами, темнобровый красавец. Пришлось объяснять, что к чему. Так, с конфликта, началось их знакомство. Сергей оказался хорошим веселым парнем. Летом и лагеря их училищ рядом. И даже тактические учения, на которые приезжали Семен Михайлович Буденный и Ока Городовиков, разыгрывали вместе: конники прорывали оборону пехоты. Иногда совпадали и их увольнительные. Но все же не друг, а просто знакомый. Друзей у Алексея хватало среди своих, конников.