— Вырывает? — ужаснулась Оля рассказу о потусторонних методах депиляции.
— Нет, у гарвалоги ногти, как серпы, срезает под корень, — отозвался сейфар, и девушка снова начала улыбаться. Все эти ужасные ужасы Фордажа теперь не казались ей по-настоящему страшными. Она хихикнула в ладошку и шутливо полюбопытствовала:
— А кто такие трясунцы, они обувь отбирают?
— Нет, обувь воруют путанши, а трясунцы — мертвяки обыкновенные, неупокоенные, бродят неподалеку от места смерти, пока на части не развалятся, — скучно, чуть ли не позевывая, бросил ответ Аш и велел споткнувшейся от неожиданности и растерявшей все веселье Оле: — Смотри под ноги, кобылица, байки вечером у костра травить будем. А то охромеешь, кому тебя тащить?
— Я с радостью понесу тебя, свет очей, — вставил Ламар, и смущенная девушка сосредоточилась на процессе прямохождения. Ехать на рыцаре, особенно если он продолжит говорить ей что-то эдакое, да в присутствии Аша и магистра было бы очень стыдно.
Тем временем, пока шло сражение со смущением, далекая кромка леса выросла и встала перед путниками во всей красе здоровенных, в два-три обхвата деревьев, перевитых понизу кустами и травами. Серая, коричневая, голубая кора, зелень и красноватый отлив листьев, даже какие-то беленькие цветочки. Красиво и глаз радуется, а вот ноги и все тело, которым выпадет честь продираться сквозь эту прелесть, не очень.
Это Оле только казалось, что по полю идти тяжело, вот теперь-то девушка точно поняла, там было легко, а настоящее тяжело только начинается и почти пожалела, что все-таки не подвернула ногу. Однако, совершать сознательное членовредительство или симулировать его не стала, все-таки не ей одной тут идти тяжело, а Ламар и так много всего несет, а значит надо идти самой и радоваться, что ее и магистра засунули в середину выстроившегося цепочкой отряда. Аш впереди отводит ветки, о том, как лучше двигаться предупреждает, Ламар бдит, Коренус пыхтит так, что становится лестно за свою физическую форму.
Прошло всего с полчаса мерного хода по зарослям, где сейфар умудрялся так прокладывать маршрут, что и без четкой тропы ходьба не казалось неимоверным трудом. В какой-то момент девушка осознала, что втянулась, поймала ритм и почти наслаждается прогулкой. Все-таки зря она не ходила в лес в последний год, боялась болезненных воспоминаний. Они, конечно, пришли, но других, приятных, оказалось куда больше. Оля дала себе зарок: когда вернется домой, непременно поедет за город в первый же выходной, попробует кого-то из знакомых сманить, а не получится, так одна отправится.