— Оставьте церемонии. — махнула рукой Валентина. И сердито добавила, — Я знаю, чего вы боитесь. Вам кажется: крутые навороченные Рощины, увидев вашу бедность и неустроенность, побрезгуют вами? Зачем им нарядным и преуспевающим секретарша с проблемами? Да?
Татьяна, отвернув лицо к стене, молчала.
— Зачем Рощиным с вами возиться? Пройдет день-другой, страсти улягутся и они выкинут вас на улицу, всучив пару стодолларовых купюр? Да?
— На вашем месте так поступили бы многие.
— Многие? Не преувеличивайте. Богатство — не свидетельство о подлости. А бедность — не гарант честности. На самом деле никто не знает, что сделает в трудную минуту. Иногда добрые и порядочные предают при первой возможности, а завзятые эгоисты, напротив, протягивают руку помощи. Так что не надо подозревать нас в подлости. У вас для этого нет оснований. Хорошо?
Таня кивнула.
— И не надо стыдиться того, в чем вы не виноваты. Это не вы — опустившийся алкоголик. Вы честно работаете, и растите детей. Вам не за что краснеть.
— Он был пьян? — поникла Таня.
— Да.
Как и следовало ожидать: Генка сорвался. Котлеты и беседы не помогли.
— Вы любите его? — спросила Валентина Петровна.
– Я мечтаю его убить… — Каменное безразличие, прочно обосновавшееся в сердце, вдруг рассыпалось в прах. — Я даже знаю, как это сделать, — зачастила Таня нервной тихой скороговоркой. — Надо добавить в бутылку водки растворитель. Симптомы будут такие же, как при алкогольном отравлении, зато летальный исход гарантирован. Через два часа он сдохнет.
— А если вас разоблачат? — глядя на возбужденное лицо и горячечные глаза, Валентина не посмела читать нотации.
— Пусть. Лучше тюрьма, чем рядом с ним.
— А дети?
— Мама их не бросит. Впрочем, это только мечты. К сожалению.
Валентина Петровна согласно наклонила голову. Стоило переступить порог клетушки, служившей Тане жильем, стоило увидеть перепуганные глазенками малышей, услышать пьяный безудержный храп за стеной, как ненависть захлестнула сердце. Напрасно Таня смущалась убогим бытом. Напрасно мучила себя мыслью, что вынуждает респектабельную благополучную даму пачкаться в житейской грязи. Дама знала почем фунт лиха. Первый муж Валентины пил как сапожник, потом Андрей стал прикладываться к рюмке.
— А может вашего супруга стоило закодировать?
— Не получилось. Он сорвался.
— Андрей дважды срывался. На него свалились в одночасье слава и деньги, он растерялся и загулял. Дважды кодироваться. Потом взял себя в руки и теперь не берет в рот ни капли.
— А как он прореагировал на все что вы увидели?
Таня закрыла глаза. Андрею не следовало знать о ее унижении.