Досаду не сдержал светлейший, выразил, прощаясь без слов, тщательным, сколько возможно, церемонным поклоном.
Мон шер, мон шер… Дружок дорогой — терпи! Угостила, владычица, такое твоё спасибо за верность. Пашке ты удружила…
Данилыч тёр щёки, едучи домой, саднило от Пашкиных губ. Поцелуй иуды. Теперь вконец обнаглеет.
У неё, вишь, фамилия большая! Всем не угодишь, матушка. Волков не насытишь и овец не спасёшь.
Кипел, бранился всю дорогу.
Возок тряхнуло, кони с разбега взяли береговой откос, встали в парадном дворе, охваченном двумя флигелями.
Домашние встретили хозяина добродушно, томились, ожидая дворцовые новости. Дарье бросил беспечно:
— Надурил Пашка.
Варваре скажет больше.
Ход к ней из предспальни князя, в покои во флигеле, примыкающие к детским. Без спроса — ни-ни! Блюдёт этикет боярышня Арсеньева. Постучал. Попугай за дверью крикнул:
— Хальт! [38]
Камеристка в белом передничке сделала книксен — душистая, сдобная плоть. Ущипнул пониже спины, охнула девка и объявила сумбурно:
— Либер [39] князь.
Наборный пол скользок, как лёд, изразцы вымыты мылом — помешана свояченица на чистоте. Всечасно тут скребут и трут, палят ароматное — понеже, считает она, болезни происходят от грязи и вони.
Комочком приютилась в кресле свояченица, поджав ноги под себя, нахлобучив шерстяной платок. Читает книжку.
— Устала я. Невмоготу с вами.
Сразу в атаку…
— С копыт собьёшь этак, милая, — молвил Данилыч. — Заикаться буду.
— Собьёшь тебя, Гог-магог! Ну вас всех!
— Полно, Варенька!
Омрачился притворно. Пустая угроза. Покинет она их на день, на три и заскучает. Повторялось уже. Шастает взад и вперёд, благо собственный дом рядом, на острове.
— Обламываю сыночка твоего, мочи нет. Басурман растёт. Одно занятье — саблей махать. Спать кличешь — брыкается.
— Глуп ещё.
— Кавалер уже… Одиннадцатый год.
Отец хмурит брови, но внутренне умилён. Прочит наследнику карьеру военную. Второй Александр Меншиков, второй тёзка великого македонца [40]. Отношение к именам у Данилыча суеверное. В походах прославит Сашка княжеский род.
— Он говорит — батюшка разве укладывался спать, когда шведов колотил?
Потеплела лицом и возникла прежняя Варвара, молодая, бойкая невеста в тайном ожидании суженого. Ладила паклю под платье, да зря, всё равно выпирал телесный изъян. Жених беспоместный взял бы горбатую, только ефимками позвякивай, так ведь ерепенилась Арсеньева.
— Марья учит французский?
Цель визита не выложит сразу. Разве спешит он или нуждается позарез в совете? Просто так приходит, душу отвести и заодно получить подтвержденье собственным мыслям.