По наблюдениям Артура соглашались на гадание не более десяти человек ежедневно, но, учитывая, что цыганка брала за раз не менее рубля, получалось десять-пятнадцать рублей за утро. А повышенная стипендия составляла 45 рублей в месяц! Три дня – и месячная стипендия! Любой востребованный труд Артур всегда уважал и считал, раз люди соглашаются на гадание без особых уговоров, то это им зачем-то надо. Сам же он гадать никогда бы не стал, во первых не было лишних денег, а потом – делай, что должно и будет, то что будет. Это выражение он вычитал в какой-то книге и очень его любил.
У цыганки была одна нога. Когда она шла, то тяжело опиралась на костыль, а в другой руке держала складной стульчик, на который садилась погадать.
Сегодня на пляже народу было немного. Погода явно собиралась испортиться, начался ветер, солнышко постоянно закрывалось облаками. Народ потянулся с пляжа в корпуса лагеря.
Артур открыл глаза и огляделся – на пляже кроме него осталось три-четыре человека, да и те собирались уходить. Цыганка тяжело шагала на выход, волоча стульчик по земле и поглядывая на небо. Небо темнело на глазах, собирался дождь.
Артур вскочил, оделся, засунул полотенце и книгу в сумку и быстро пошел с пляжа. У ворот пляжа он догнал цыганку. Глядя, как она старается быстро идти, опираясь на костыль, он забрал у нее стульчик со словами “давайте я вам помогу”. Цыганка с благодарностью взглянула на него и наклонила, соглашаясь, голову.
— Тут недалеко, по переулку второй дом, — задыхаясь, сказала она.
К дому они подошли с первыми каплями дождя.
— Пережди дождь на веранде, — сказала цыганка, — он скоро закончится. Нечего зря мокнуть, сушить одежду тебе все равно негде, а запасных брюк у тебя нет.
Над верандой был навес, защищающий от дождя.
Жила цыганка в небольшом деревянном доме с крыльцом и верандой. От дороги дом отделял невысокий штакетник и палисадник, засаженный цветами. Ни собачьей будки, ни самой собаки Артур не заметил.
— Не страшно одной жить? — спросил Артур, оглядываясь по сторонам.
— Почему одной, — ответила цыганка, — ты же не знаешь обо мне ничего.
— Да видно же, двор зарос травой, крыльцо покосилось, штакетник давно не крашен, а слив с крыши держится на одном гвозде.
Цыганка хмыкнула и села на лавку у стола, напротив Артура.
Она положила обе руки на стол, ладонями вверх.
— Положи свои руки на мои ладони, — сказала она, — не бойся, не укушу.
Артур положил руки ладонями вниз на ладони цыганки.
— Смотри мне в глаза, — сказала цыганка, — и постарайся не отводить взгляд.
"Что это со мной, — подумал Артур, — я выполняю все ее желания, а даже не знаю ее имени".