— Почему вы так жестоко со мной обошлись? — с горечью спросил он, понизив голос. — Почему вы меня отвергли?
— Если с вами обошлись жестоко, то и со мной не лучше, — с трудом выговорила она.
— Вы перестали отвечать на мои письма, хотя я и писал вновь и вновь, умоляя написать хоть слово! А потом миссис Бейчер, как доказательство того, что вы со мной разорвали отношения, швырнула мне кольцо, которое я вам подарил, и тогда я перестал писать. Чего вы от меня ожидали?
— Тсс! Сейчас мы не можем об этом говорить, но вы должны услышать правду, Гарри. Ради бога, говорите что-нибудь обыденное, иначе на нас обратят внимание.
— Вы давно уже в Индии, миссис Теккерей? — спросил он, слегка повысив голос.
— Почти два с половиной года. Мы приехали весной 1809 года. А вы?
— Я покинул Англию годом позже. И с тех пор служу на Яве.
Гул разговоров утих, когда заиграл оркестр, исполнявший концерт Генделя для арфы и лютни.
Анна не слышала его с тех пор, как в Бате она сидела рядом с Гарри у Лайсетов, наслаждаясь мелодией его голоса.
К моменту ухода последнего гостя Анна была в таком изнеможении, что не знала, как доберется до постели. Ей хотелось остаться одной, но Ричмонд, как нарочно, пребывал в общительном настроении и надумал составлять музыкальную программу для маскарада.
— Я так устала, что не в состоянии думать! — сказала Анна. — Ради бога, давай оставим этот разговор на другой раз. У меня голова раскалывается!
Он удивленно посмотрел на нее. Никогда еще она не отвечала с таким раздражением, и он отнес это на счет ее нездоровья.
— У тебя слишком много забот, и я сам виноват, что разрешаю тебе это. Каким эгоистичным типом я являюсь, не понимая, что все эти развлечения слишком тебя утомляют. У тебя нет температуры, а? — Он тревожно пощупал ее лоб. — Меня предупреждали, чтобы ты не перенапрягалась и как можно меньше возбуждалась, по меньшей мере, год после рождения Билли, а мы ведем себя так, как будто ты совершенно здорова! Анна, дорогая, ты должна была мне сказать, что тебе нездоровится.
— Я просто устала больше, чем обычно, и поэтому расклеилась.
— Может, стоит перенести бал на другой день? Это еще не поздно сделать.
— И всех разочаровать? Нет, не стоит!
— Что касается меня, то твое здоровье для меня важнее всего прочего. Ну, хорошо, посмотрим, как ты будешь себя чувствовать завтра.
— Мне нужно как следует выспаться, — сказала Анна.
— Тогда я лягу у себя в комнате и не буду тебя беспокоить.
Когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее, сердце у нее едва не разорвалось от жалости к нему. Каждое его слово, каждый его жест выдавали глубочайшую любовь к ней и трогательно нежную заботу, но она не любила его.