И тут обнаружил, что стоит на крыльце один. Грегг куда-то сбежал. «Вот засранец», — выругался Роджер про себя. Он спустился с крыльца и пошел по газону.
— Грегг! — позвал он.
Сын появился из-за угла дома.
— Они на заднем дворе, — сообщил он. — Они там, за домом.
— Хорошо, — сказал Роджер и пошел вместе с сыном по дорожке между стеной дома и забором, вошел через калитку, мимо кустов и оказался на заднем дворе.
Собака породы колли лежала посередине ступенчатого газона, выставив вперед лапы. Задний двор оказался ухоженнее, чем фасад. В глубине росло несколько фруктовых деревьев, стояла мусоросжигательная печь и лежала куча сухих веток и листьев. По боковым сторонам забора были разбиты клумбы. У заднего забора мальчишки Боннеры строили из деревяшек домик. Он был уже почти готов. Оба трудились в джинсах, с обнаженными торсами, босиком. Чик Боннер занял позицию поблизости, на кирпичном бордюре. Он сидел, опустив голову и полуприкрыв глаза. Его лысина влажно блестела на солнце. Остатки волос были такими редкими, как будто им уже недолго оставалось красоваться на своем месте. Кожа головы порозовела и покрылась пятнами, а когда Чик поднял взгляд, Роджер увидел, что брови у него тоже розовые. Заслоняя глаза ладонью и щуря их, Чик посмотрел на него и достал солнечные очки.
— Так слепит, что ничего не вижу, — сказал он.
— Это я, — подал голос Роджер.
Лиз Боннер, лежавшая, растянувшись, в купальнике на траве, пошевелилась и приподнялась.
— Что, уже пора? — пробормотала она.
Перевернувшись, она оперлась на локти, обхватив щеки ладонями.
— Здравствуй, Грегги, — сказала она. — Подойди-ка сюда.
Когда тот подошел, она протянула руку и взяла его за рубашку.
— Вы заставляете его ходить в рубашке? А можно он ее снимет?
Встав на колени, она расстегнула Греггу рубашку и забросила ее за кирпичный бордюр в конце газона.
— Сними ботинки, — сказала она Греггу. — Спроси у папы, он не возражает?
— Можно я сниму ботинки? — спросил Грегг, вернувшись к нему.
— Конечно, — разрешил тот. — Снимай. — И обратился к Лиз и Чику: — Как у вас тут безмятежно.
Лиз сидела теперь, подогнув ноги перед собой, откинувшись чуть назад и упираясь в землю ладонями. К ее купальнику, ногам и животу прилипли травинки. Кожа у нее оказалась светлее, чем ему запомнилось. Она была коренастее и ниже Вирджинии, а бедра у нее были, на его вкус, куда женственнее. «Как хорошо она сложена!» — подумал он. Как и мальчишки, корпевшие над своим домиком, Лиз сбросила с себя максимум одежды. Вольготно растянувшись на банном полотенце, она смотрелась в полной гармонии с солнцем, собакой породы колли и всем двором.