На другом конце линии Лиз начала было что-то говорить, но Вирджиния не стала ее слушать и повесила трубку. Вскочив на ноги, она подошла к окну и посмотрела на улицу. «Универсала» уже не было. Улица была пуста.
Прошло пятнадцать минут. Она все стояла у окна, не снимая пальто. Через полчаса на улицу выехал «Олдсмобиль». Он остановился на подъездной дорожке, погасли фары, выключился двигатель, открылась дверь, и показался Роджер. Он запер машину и пошел по дорожке к крыльцу. У крыльца он остановился. Дверь была распахнута, Вирджиния так и оставила ее. Роджер немного постоял и вошел.
Увидев его лицо, Вирджиния сразу поняла, что, когда она звонила, он был там. Он весь закрылся. Это хмурое, непроницаемое, упрямое выражение его лица было хорошо знакомо ей уже много лет. Он ссутулился, руки засунул в карманы. Вначале стоял молча, только время от времени бросая на нее взгляд. Губы его шевельнулись, он хотел было что-то сказать, но потом вытер рот пальцами, что-то пробубнил и снова замолчал.
— Ты был там, — сказала Вирджиния.
— Где? — пробормотал он.
— Когда я звонила. Ты был у Лиз. Ты еще не успел уйти.
— Не был я у нее, — сказал он.
И тут лицо Роджера медленно расплылось в хитрой самоуверенной ухмылке. У тебя нет никаких доказательств, словно говорил он. Потоптавшись на месте, он взглянул на Вирджинию и усмехнулся. Но он боялся ее. Ухмылка не скрыла страх. Он улыбался, потому что трусил.
— Где же ты был? — спросила она.
— В магазине.
Он был удивлен.
— Я звонила в магазин.
— Я был внизу. Работал в подвале, — сказал он.
— Все время?
— Да. Было много работы.
— Ты такой же отпетый лгун, как и она, — сказала Вирджиния. — Мы ездили в магазин.
— Кто это «мы»?
— Чик, я и Гиллик.
Теперь Роджеру нечего было сказать. Он потер рукой подбородок, уставился на свои ноги и продолжал ухмыляться — усмешка, пустая и бессмысленная, не сходила с его лица. Это привело Вирджинию в бешенство.
— Ну и дрянь же ты.
Он заморгал.
— Я все про это знаю, — сказала она. — Сходи-ка, пока не поздно, в аптеку, купи себе какое-нибудь лекарство, а то, может, подхватил что-нибудь.
Она верила в то, что говорила, но, как только произнесла эти слова, почувствовала себя глупо. И Роджер после ее слов глядел уже совсем по-другому.
Как будто то, что она сказала, придало ему какой-то уверенности, укрепило его. Роджер перестал дергать себя за подбородок. Он больше не улыбался и выглядел серьезным. Расстегнув пальто, он прошел с ним мимо нее к шкафу. Вернувшись, он спросил:
— Ты что, ей звонила?
— Да, — ответила Вирджиния. — И ты это прекрасно знаешь.