Сама Лида тоже втянулась в гражданскую войну с самого ее начала. Летом 1918 года, когда поднял восстание чехословацкий корпус, а в Самаре вспыхнул эсеровский мятеж, ей пришлось уходить из города вместе с отцом и матерью, прикрывая бегство семей партийных и советских работников, с которыми расправлялись мятежники. Тогда восемнадцатилетней девчонке впервые довелось стрелять из нагана по живым людям.
Затем она стала сестрой милосердия на Восточном фронте, но и тут ей не раз доводилось браться за наган, а однажды пришлось взяться и за рукоятку "Льюиса", когда пулеметчик был убит во время нападения бандитской шайки на эшелон, к которому были прицеплены несколько санитарных теплушек. Затем она поступила на работу в военный госпиталь в Москве… А вот о дальнейших обстоятельствах своей жизни, в том числе о поступлении на службу в МЧК, она распространяться не стала.
"С чего бы вдруг Лидия Михайловна так со мной разоткровенничалась?" - посетила меня вполне напрашивающаяся мысль. - "Уж не для этого ли она терпеливо ждала, пока закончатся занятия в секции самозащиты, и завершится наш разговор со Спиридоновым? Не исключено… И к чему бы это?"
Во вторник, 25 сентября, наша со студентами работа по рационализации делопроизводства в моем отделе приблизилась, наконец, к завершению. Были подготовлены должностные инструкции, регламент работы с документацией, стенды с образцами документов для клиентуры, изготовлен первый вариант каталожного ящика и карточек.
Собрав, как обычно, в конце рабочего дня своих студентов-практикантов, объясняю им очередную задачу:
- Теперь главное - испытать нашу систему на практике. Возни будет, конечно, много. Не хуже вас знаю, как служащих нервируют любые реорганизации, и как они свое раздражение переносят на людей, коих считают причиной своих неприятностей. Ну, как тут не возроптать: новые инструкции и регламенты изучать, с заполнением карточек возиться, - картинно развожу руками. - Вашим делом теперь будет помочь сотрудникам деловым образом освоить то, что вы сочинили. Заодно и увидите - будет это все на практике работать или надо вносить поправки.
Ну вот, последние инструкции выданы, теперь можно и домой. Из здания наркомата выхожу вместе со студентами. Когда проходим мимо Политехнического, Адам Войцеховский обращает внимание на плакат с объявлением о каком-то поэтическом диспуте. Слово за слово - и понеслось. Чуть не до драки. МАПП, ЛЕФ, имажинисты, Маяковский, Есенин, Хлебников…
Вмешиваюсь:
- Вот вы тут копья ломаете по поводу поэтических направлений, ярлычки то наклеиваете, то срываете: пролетарский поэт - не пролетарский поэт, крестьянский поэт, попутчик… Красота! На поэтические диспуты захаживаете. А много вас, студентов, этим увлечены? А рабочая молодежь? Даже комсомольцы?