Юсуф посмотрел на лицо с резкими чертами, с узкими глазами, и молча понял недоверие человека, о котором шла речь.
— Я нездешний, — объяснил стражник. — Новобранец. Нас — новобранцев — тут несколько, и нас пока что никто не знает.
Все это Юсуф помнил. И жару, когда они вышли через северные ворота и какое-то время шли вдоль реки. И как стражник предложил ему попить из кожаной фляги, висевшей у него на поясе.
Мерзавец! Он до сих пор ощущал во рту вкус той воды.
Когда тот человек в форме стражника протягивал фляжку Юсуфу, двое настоящих новобранцев беспокойно хмурились, получая от сержанта первые приказания.
— Кажется, я знаю, где мы должны ждать появления врача, — сказал тот, что повыше. — Но как мы узнаем его, сержант? Не послать ли вам кого-то, кто знает, как он выглядит?
— Что ж, — заговорил сержант тем мягким тоном, который не предвещал ничего хорошего — Я согласен, что это может быть проблемой. Кто-нибудь пойдет с вами и укажет, где нужно ждать, но со знанием сеньора Исаака дело сложнее. В конце концов, он просто человек, разве не так? Такой же, как все люди? Конечно, между ним и всеми остальными есть какие-то различия. Он очень высок и широкоплеч. Но таких много, согласен. Он врач и носит длинное одеяние людей своей профессии — но его носят и некоторые другие. В руке у него постоянно длинный, толстый посох. — Голос сержанта поднялся до крещендо ярости. — И если вы все еще в недоумении, имейте в виду, что он еврей и носит плащ, у него каштановая борода, более длинная, чем у большинства здешних, и он слепой. В городе его знает каждый ребенок. Если вы, болваны, не сможете отличить его от остальных жителей Жироны, вам лучше всего вернуться туда, откуда явились. — Сделал паузу. — К сожалению, всех остальных моих людей сразу же узнают те злодеи, которых мы ищем. Я вынужден использовать вас.
— Ясно, сержант.
— Знаете, что делать, когда увидите его?
— Да, сержант.
— Тогда скажите. Хочу удостовериться, что вы поняли все после трех объяснений.
Внизу в пустом сарае, на сеновале которого Юсуф боролся со сном, люди достали игральные кости. Постукивание костей, движения их тел и негромкие голоса, когда кости катились по полу, создавали легкий шум, который, подумал мальчик, если быть осторожным, может заглушить шелест его движений в сухом сене. Во всяком случае, это будет лучше, чем неподвижно лежать.
Юсуф медленно пополз к самой широкой полоске света. Свет пробивался в щель между двумя плохо пригнанными досками, она была достаточно широкой, чтобы выглянуть наружу. Мальчик увидел небольшую часть луга, вдали скалу и темную зелень гор. По силе освещения он решил, что солнце близится к закату.