— А кто ты такой, — спросила Ана с прежней грубостью, — чтобы знать, может или нет? Священник?
— Кто, я? — ответил Баптиста. — Похож я на священника?
Она откинулась назад и оценивающе оглядела его.
— Не все священники выглядят одинаково, — сказала она и засмеялась. — Я повидала здесь многих священников.
— Скажем так, что, не будучи священником, я знаю, что если он держал чашу в руках, она бы его не убила. И я знаю, что в руках он ее не держал.
— Откуда знаешь?
— Я обычный человек, сеньора, но смогу распознать разницу между морковью и гранатом, хотя они оба красные, — Баптиста доверительно подался вперед. — Тут просто здравый смысл. Что мог делать этот человек с таким священным сосудом?
— Тогда чего ты беспокоишься?
— Беспокоюсь? — спросил он. — Да, пожалуй.
Он пристально посмотрел ей в лицо и положил ладонь на ее руку, словно удерживая ее.
— Ана, ты странная женщина.
— Не более странная, чем большинство, — ответила она, не убирая руки.
— Откуда у меня такое сильное желание сказать тебе, в чем дело — что меня беспокоит? Помогла бы ты мне, если б я попросил?
— Наверное, — ответила Ана. Задумалась на несколько секунд. — Да, помогла бы.
Баптиста встал и поманил ее.
— Хочу показать тебе кое-что — пошли ко мне в спальню.
— Оно там? — саркастически спросила она. — Интересно, что это может быть?
— Господи, Ана, я совершенно серьезно.
— Если я оставлю этот сброд больше, чем на минуту, они меня дочиста ограбят, — сказала жена Родриге.
— Клянусь, это не займет больше минуты, — сказал Баптиста.
Среда, 4 июня
Следующее утро выдалось солнечным, ясным, с редкими высокими облачками, лениво плывущими по небу. К тому времени, когда колокола собора зазвонили к заутрене, тучки исчезли и солнце слепило глаза. Едва Исаак и Юсуф вошли в еврейский квартал, возвращаясь из дворца епископа, их остановил молодой человек, немногим старше тринадцатилетнего Юсуфа.
— Сеньор Исаак, — сказал он, тяжело дыша, — я разыскивал вас. Прошу, будьте добры, пойдемте к моему хозяину. Боюсь, он болен, очень болен.
— Это юный Ави, так ведь? — спросил Исаак. — Который служит Шальтиелю?
— И набирается у его ног великой мудрости, сеньор Исаак.
— Конечно же, мы придем. Немедленно.
Исаак направился к дому философа, известного в еврейском квартале и на много миль за его пределами своей великой ученостью и пониманием тайн Каббалы. Он ускорил шаг.
— Юсуф может сбегать домой за моими скромными лекарствами, которые, возможно, потребуются твоему хозяину.
— Бегу, господин, — сказал Юсуф.
Исаак несколько удивился, когда мальчик повел его не в спальню философа, а в кабинет.