Другой пламенной страстью сего Рыцаря Розы были камни – бриллианты, сапфиры, изумруды и рубины. Он набил ими окованные медью сундуки и подолгу пересыпал самоцветы в руках, любуясь их игрой и блеском.
«Камни! Как они прекрасны! – думал он, ловя всем существом лучи, исходящие от драгоценностей. – Какой восторг прикасаться к ним, сливаться с их естеством, полным тайной силы! Что под этим скучным небом может сравниться с ними? О, камни! Песня сверкающих звезд! Только за камни и золото можно любить эту землю, рождающую их в своих темных, жарких недрах…»
Славный рыцарь служил двум хозяевам – Злу и Роскоши. Черная Роза – эмблема сих двух начал, слившихся воедино, – была его кумиром. К ее алтарю он принесет все, о чем бы его ни попросили…
Де Бриссон придумывал одну забаву изысканнее и ужаснее другой, но насыщения все не наступало. Он жаждал большей отравы, большего опьянения, которого уже не могли дать пролитая кровь, вино и табак.
У него появилось еще одно развлечение – принимать облик удивительного, хищного, могучего красавца, подобного Аполлону, Персею и Гераклу, вместе взятым. Этот облик сводил с ума равно и женщин, и мужчин. С тем лишь отличием, что первые изнемогали от желания, а вторые пылали от ненависти. Зависть! Еще один чудесный человеческий порок, на котором можно играть, как на флейте, придумывая все более замысловатые мелодии. Как сладко возбуждать зависть в сердцах окружающих, наблюдая огонек гибели в их глазах! Зависть, страх и алчность – вот струны его арфы, из которой он извлекал адские звуки. Он прислушивался к ним с умилением, как молодая мать прислушивается к лепету своего первенца…
* * *
Коломна встретила Ника и его девушку колокольным звоном, садами в инее и неторопливой провинциальной размеренностью. Ник с трудом нашел тихую улочку, по которой дед-рыбак привел их с Валеном к Инне Аркадьевне.
– Смотри! – показал он Вике на склеп, который отлично был виден сквозь кружево заиндевелых деревьев. – Правда, похоже на римский саркофаг?
– Ага…
Вика во все глаза разглядывала причудливое строение. Сам по себе дом производил мрачное впечатление, а тут еще склеп в саду…
Они открыли калитку и робко подошли к крыльцу.
– Инна Аркадьевна! – громко позвал Ник, не решаясь постучать в дверь.
С козырька крыши, каркая, слетел огромный ворон… Нику стало страшно, хоть он и пытался держаться молодцом. Дом выглядел необитаемым – плотно занавешенные окна, тишина. Вика молчала, боязливо оглядываясь на склеп в глубине сада.
– Может, никого нет дома?
– Инна Аркадьевна! – громче крикнул Ник, мысленно посылая молитву, чтобы дом оказался нежилым.