Герцог Фредерик, зная из отчетов розольфских моряков за несколько столетий о переселении морских птиц на зиму к Северному полюсу, намеревался подробно расспросить эскимосов об этом загадочном факте.
Начальниками эскимосов, согласившихся помогать экспедиции, были два молодых человека — Готшальк и Рескьявик. Весь отряд эскимосов должен был состоять из пятидесяти человек.
Готшальк и Рескьявик с частью своих товарищей были заранее привезены в Глазго и посажены на «Дядю Магнуса». Об этом мы, впрочем, уже упоминали вскользь.
По прибытии в Гренландию оба корабля были радостно встречены нанявшимися эскимосами. Так как розольфцы долго не приходили, то эскимосы начали уже терять надежду на заработок. Восторгу их не было пределов, когда они увидели, в каких шубах щеголяют их товарищи, приехавшие на «Дяде Магнусе». Они стали рассчитывать, что им дадут такие же прекрасные подарки.
Простояв несколько дней и приняв на борт эскимосов, которых разделили на два отряда, «Дядя Магнус», провожаемый «Леонорой», вышел в море при громких приветствиях собравшейся толпы.
Корабли направились к северу. Они последовательно прошли мимо Шпицбергена, мимо земли Мелвилла и мимо так называемых Ледовых берегов, потому что они освобождаются от льда и снега всего на каких-нибудь пять или шесть недель в году.
Герцог Норландский велел держать курс по прямой линии на север, предполагая, что лишь в этом направлении он может отыскать дядю Магнуса, по всей вероятности, умершего на границе обетованной земли, которую он отыскивал и нашел.
Исследовав до реки Меккензи все верхние берега, омываемые Ледовитым океаном, Фредерик Бьёрн вернулся назад, обогнул мыс Ледяной, Шпицберген и снова прошел мимо северного берега Гренландии, отыскивая там для себя зимнюю стоянку. С этим нужно было торопиться, так как был уже сентябрь.
Наконец Фредерик отыскал небольшую бухту, которую назвал бухтой Надежды. Она находилась под 82°70′ северной широты и 6°22′ восточной долготы.
Бухта была окружена высочайшими утесами, которые защищали ее от всех ветров. Более удобную стоянку трудно было и найти.
Простояв сутки с «Леонорой», Фредерик Бьёрн на следующий день отослал ее обратно, приказав командиру ее, нашему старому знакомому Биллу, явиться в бухту следующей весной и привезти надлежащее количество всяких припасов.
Матросы шхуны и клипера были связаны между собой узами дружбы и родства. Немудрено поэтому, что и те, и другие с тоской готовились к предстоящей разлуке, быть может, навсегда.
Прощание вышло трогательное. Матросы «Леоноры» плакали, не скрывая своей жалости к товарищам, идущим на всякие опасности, но матросы «Дяди Магнуса» крепились, не желая показаться слабыми.