— Ты молодой, но хитроумный, это хорошо, — польстила калмычка. — Дондук тоже, как ты, не обдумав дело, ни за что за него не возьмётся. Еду вот, а сама всё время думаю: «Зачем ему через горы в Персию ехать? Каплан-Гирей — магометанин и данник турецкого султана, а Дондук-Омбо кланяется Ламе да и шерт давал не на верность России. Не пойдёт Дондук-Омбо е татарами. На Церена обиделся… но одной обиды мало, чтобы совсем бросить и забыть свою Калмыкию.
Уверившись в своих мыслях, Дарма-Бала не сомневалась, в удаче. И когда отряд Арслана, миновав несколько оврагов, выехал на дорогу и сразу столкнулся с крымчанами, Дарма-Бала даже не поверила в их появление.
— Эй, молодцы! — закричала она, выехав вперёд Арслана. — Мы калмыки, ищем стан самого Дондука-Омбо! Не подскажете ли, где он?!
Татары остановились, но близко не подъехали, ибо численность их отряда была меньше, чем у туркмен. Задираться они не посмели, сотник очень уж вежливо крикнул:
— Хай, женщина! Мы едем на Куму, к Каплан-Гирею, и никого больше не знаем… Наверное, калмыки сидят вон в тех юртах, — он указал рукояткой ногайки в сторону гор.
— Ай, не будем травой — не съедят нас овцы. Будем волками — сами поточим клыки об овец. Поехали! — скомандовал Арслан, и отряд до самых кибиток рысил, не останавливаясь.
Это был калмыцкий улус: кибитки стояли неподалёку от горного ущелья, прикрывая вход в него. Выехавшая навстречу нежданным гостям сотня калмыков, вооружённых пистолетами и фузеями, остановилась у брода через небольшую речку. Сотник, кряжистый калмык и лисьем треухе, только успел крикнуть, приказывая остановиться, как Дарма-Бала осадила его крепкими словами:
— Эй, толстопузый Алмас, ты разве не узнал меня?! Или Дарма-Бала так изменилась, что и слуги перестали её узнавать! А ну-ка опустите ружья да помогите переправиться через речку. Тут ли брод или в другом месте?
На том берегу у калмыков произошло оживление: Алмас, не ожидавший встретиться со своей хозяйкой, бросился к ней в речку. Конь споткнулся, сбросив седока в воду, и сотник едва выбрался на берег. Вода была ледяная — лёд только растаял, но Алмас даже не обратил внимания, что намок, столь велика была у него потребность упасть на колени перед Дармой-Бала и высказать ей свою преданность. Дарма-Бала, видя, что Алмас может простудиться, приказала властно:
— Эй, джигиты, чего разинули рты! Снимите с Алмаса одежду и оденьте в другую! И нас не держите у воды, на холоде. Скажите, где мой тайдша Дондук-Омбо? Я разыскиваю его.
— Там он, там, — лязгая зубами от холода, проговорил Алмас, показывая на ущелье. Мы охраняем нашего тайдшу от татар.