— Чудеса какие-то! — удивилась Анна Иоановна, — Три тысячи лет прошло, а люди всё помнят… Вот так кони! Скажу тебе прямо, Артемий Петрович, порадовал ты меня своим рассказом. Теперь подумай, как добраться до той туркменской долины и купить небесных коней. В цене не постоим, но где людей таких найти, которые могли бы пройти через Хиву нетронутыми?.
— Думал я над этим. Есть среди наших туркмен, живущих возле гор Кавказа, лихие джигиты. Только они и смогут туда добраться. Чтобы переправить их на ту сторону Каспия, нужен корабль. Слезут наши джигиты на мысе Тюбкараганском, сразу же и узнают мангышлакские туркмены, что приехали их российские сородичи. А как узнают, так и разнесут весть по всей Азин, и до Хивы слухи дойдут.
— Всё оно так и будет, согласилась Анна Иоановна, — А потому придётся снабдить их гербовой бумагой, с письмом за моей личной подписью о том, что отправляются сии господа-джигиты в Туркмению для покупки коней в императорскую конюшню. Попросим тамошних ханов не трогать наших посланцев. Неужто и тех, кто без войска придут, истребят? Заготовь, Артемий Петрович, грамоту сегодня же, да поскорее дай ход делу…
Осенью туркмены возвратились с русско-турецкой войны. Вернулись не все: одних сразило пулями, другие умерли в чумных палатках на днепровских болотах, третьи долечивались в лазаретах. В Арзгир пришли поредевшие сотни, и плач над аулом стоял долгий и скорбный. Арслан в изношенном чекмене я потрёпанной папахе, в дырявых сапогах вошёл в юрту и со злостью сбросил с себя одежду. Старуха мать и Наргуль, которую он даже не узнал, потащили его вшивую солдатскую робу на задворки: там развели костёр и сожгли тряпьё. Затем нагрели воды. Поливая на себя из чашки горячей водой, вскрикивал от удовольствия и слышал, как бранила мать Наргуль:
— Аю, гелин[21], разве ты не жена ему?! Почему стыдишься собственного мужа. Войди к нему, помой спину!
«Неужели это та самая Наргуль, моя жена? — удивлённо думал он. — Та была жалким существом, а эта полногрудая красавица с красивыми, как у горной серны, глазами".
Наргуль, поддаваясь требованию свекрови, вошла было в юрту, но Арслан так испуганно закричал, что она выскочила как ошпаренная и заплакала:
— Ой, мама, разве это муж — это дикарь, ненавидящий женщин!
— Подай чистые балаки и рубаху! — потребовал он из юрты. — Откуда я мог узнать, что ты та самая Наргуль? Пока я воевал в Крыму и в Хотине, ты только и знала, что росла и хорошела. Ну, ничего, я заставлю тебя похудеть! — От лёгкости после горячей воды, от счастья, что наконец-то он добрался домой, от того, что Наргуль стала истинной красавицей, он дурачился в таким неистовством, что Наргуль поняла его шутки а рассмеялась.