— В Астрахани можно, а здесь, если даже у тебя золотые горы, ничего не купишь. Боюсь, дорогой мой племянник, как бы беженцы всех верблюдов своих не съели, — тогда и до Мангышлака не доберутся, все погибнут в дороге…
Беседа их продолжалась ещё долго, потом они прилегли вздремнуть. Дядя с племянником в одной кибитке, остальные — в двух других. Проснулись к вечеру от окрика:
— Эй, кузнец, выйди, чего-то хочу сказать! Да поживее — время не терпит! Сам Ушак тебя зовёт!
Мурад-криворукий мигом выскочил из кибитки, просирая глаза, а слуга Ушака добавил:
— Иди скорей к Ушаку, да гостей своих с собой возьми! Абулхайр с урусами приехали, созывают всех, и вас тоже!
Арзгирцы, мигом вскочив на коней, поехали ко двору Ушака. Подъезжая, увидели вокруг ханского двора и у Джума-мечети целый табун осёдланных коней и конюхов с ними: каждый четырёх лошадей за уздечки держит. Рядом четырёхколёсные повозки — фуры, покрытые парусиной, и русские казаки кашу едят, и запах от неё идёт по всему Куня-Ургенчу. Дядя с племянником слезли с лошадей, отдали поводья джигитам. Арслан велел джигитам ждать их, а сами вошли во двор к Ушаку, где было тесно от детворы и женщин, а приезжие с хозяином и другие гости находились наверху, оттуда доносились громкие голоса.
— Давай иди вперёд, племянник. — Мурад-ага подтолкнул Арслана к лестнице. — Я для них всего лишь кузнец, а ты — подданный России, приехавший с фирманом императрицы.
— Дядя, о чём говоришь? Ты тоже из русского подданства не выходил. Иди первым!
— Ладно, пойдём вместе — лестница широкая, — согласился дядя. — Но говорить с ними будешь ты — я подзабыл русский язык за двадцать лет.
В большой комнате сидели человек двадцать, среди них, рядом с Ушаком, хан Абулхайр в дорогом белом халате из верблюжьей шерсти и меховой шапке, увенчанной султаном. С другой стороны — трое русских в малиновых кафтанах, под которыми видна военная форма с блестящими жёлтыми пуговицами. Рядом лежали шапки-треуголки. Хан Ушак, как только вошли Арслан и Мурад-криворукий, сказал, обращаясь к русскому поручику:
— Господин Гладыш, вот это и есть тот человек, о котором я тебе говорил…
Гладышев посмотрел на вошедших, но задержал свой взгляд на Мураде-криворуком: он был вдвое старше Арслана и, вероятно, поэтому привлёк внимание русского офицера.
— Хай, Мурад-ага, уходи, не мешай! — Ушак с досадой махнул на кузнеца, видя, что русский принял его за российского подданного. Мурад-ага конфузливо поклонился и на цыпочках вышел из комнаты. Ушак продолжал: — Вот этот джигит и ещё десятеро с ним приехали за скакунами. Милостью Аллаха, мы взяли на время у Арслана царский фирман и золото — десять слитков, думали, победа будет на нашей стороне и мы купим русской государыне коней. Но милость Аллаха оказалась на стороне Надир-шаха, поэтому возвращаем фирман и золото. — Ушак передал царский свиток Гладышеву и положил на колени пояс с золотом, достав его из-под подушки.