— Хан-ага, есть слух — Абулхайр едет в Хиву, чтобы занять хамское место. С ним, говорят, русские паши с солдатами-казаками.
— Русские, говоришь? — насторожился Мухаммед-Али-хан Ушак. — Если с ними русские, то не произошла бы опять то, что сделал с русскими хивинский хан Ширгази. Персидский шах по жестокости ещё хуже покойного Ширгази. Надо будет предостеречь русских, чтобы не лезли на ковёр к Надир-шаху! они слишком доверчивы — и от этого погибают.
Ушак приласкал детишек, столпившихся у его ног, поговорил с жёнами. Та и другая накрыли дастархан. Ушак уважал обеих и хорошо знал нрав каждой. Любая из них могла обидеться, если бы предпочёл сесть за обед у одной из них. Старшая, Амантач, всё же имела больше прав, и он сказал, обращаясь к ней:
— Не сегодня-завтра приедут ко мне большие гостя. Уберите две мои комнаты наверху, застелите коврами, посуду снесите туда. Как сделаете всё, принесёте обед мне наверх.
Ушак поднялся по широкой деревянной лестнице на второй этаж и остановился на широком айване. Он стоял, облокотившись на резные перила, смотрел на городские кварталы, лежащие ниже. Лишь одна городская Джума-мечеть, стоявшая через дорогу, была выше дома Ушака. Около неё появился мулла с учениками — сопи. Все они выждали, пока Мухаммед-Али-хан Ушак посмотрит в их сторону, и благоговейно поклонились. Ушан кивнул и ушёл в большую комнату, куда слуги уже несли ковры, посуду и прочую утварь, необходимую для хозяина и гостей.
В это же время на окраине Куня-Ургенча в бедной кибитке сидели на кошмах Мурад-криворукий, Арслан и его джигиты, насыщаясь шурпой. Жена кузнеца, мешая черпаком в котле, только и успевала наливать в чашки, поднимая со дна пшеницу и отлавливая с поверхности пятна кунжутного масла.
— Вах, жизнь! — удручённо жаловался самому себе и гостям Мурад-криворукий. — Скоро и этого не будет, если не прогоним персов.
— Персы пришли надолго. Сам Надир-шах может уехать из Хорезма, но нукеры его останутся. — Арслад помешал деревянной ложкой в чашке, отложил её и поднёс чашку к губам. — Уехать бы нам всем вместе из
Мангышлак, а оттуда морем в Астрахань, да, боюсь, до Арзгира не доедем без небесных коней. Господин Кубанец давно уже ждёт меня со скакунами.
— Найдём ему коней. Воина кончится — поедем к горам, там купим, — пообещал Мурад-криворукий, доедая шурпу.
— Мурад-ага, я тоже верю в это, — согласился Арслан, — но у меня не повернётся язык спросить у хана Ушака наше золото. Люди тысячами с голода умирают, и мы держим золото при себе! В Астрахани на него можно купить весь караван-сарай со всеми его продуктами и товарами!