— Надир-шах далеко, и тело его и голова за семью замками, в мешхедском дворце — моё желание снять о него голову — не выполнимо. Но голова его ближайшего родственника чуть было не попала в мои руки. Моли Аллаха, что он спас тебя… Я всё сказал, а теперь делай со мной, что хочешь, я в твоих руках.
— Дорогой Бухар, я бы мог прямо сейчас пустить тебе пулю в лоб, и разговор бы наш был окончен, но мне жалко тебя. — Лютф-Али-хан изобразил на своём лице гримасу и вздохнул, покачав головой. — Я сам не раз просил Надир-шаха не заниматься по ночам с невинными красавицами. Я презираю его за это и готов предать суду самого Аллаха. Есть много людей, которые, как и я, ненавидят его величество. Ты мне скажи, Бухар, так ли велика твоя злость против Надира или ты вышел на дорогу только ради того, чтобы отобрать у меня кошелёк с золотыми монетами?
— Сердар, не унижай меня, — обиделся Бухар, видя, что сердар не очень-то ладит с государем Персии. — Моё сокровенное желание исполнится, если я отправлю на тот свет шаха Надира, этого жалкого оборванца из племени кырклу, не достойного не только шахского трона, но и жизни в этом мире.
— Дорогой Бухар, если это так, то я дам тебе человека, он поедет с тобой в Мешхед и познакомит с очень знатным господином. Этот афшар создаст условия для расправы с проклятым деспотом и женолюбцем…
— Сердар-ага, не ловушка ли это? — усомнился Бухар.
— О какой ловушке говоришь, парень?! Ты сам сейчас у меня в ловушке: я бы мог застрелить тебя. Но кая видишь, мне не нужна твоя смерть. Мне необходима смерть того, за кем и ты охотишься!
— Да, сердар, это похоже на сущую правду. А где тот человек, который мог бы поехать со мной в Мешхед?
— Вот это другой разговор… — Лютф-Али-хан велел нукеру позвать полковника Мухаммед-хана. Втроец они поговорили о шахе, и утром полковник с предводителем шайки отправились в Мешхед.
Приезд их в столицу Персидской державы не был никем замечен, ибо Мухаммед-хан был человеком малоизвестным — всегда находился среди нукеров и никогда не приглашался ко двору. Приехав в Мешхед, он поселился с Бухаром на квартире у знакомых и, переодевшись в сердари и войлочную шапочку, отправился под видом портного к Реза-Кули-мирзе. Приближался Новруз — Новый год по персидскому календарю. Всё население Мешхеда было занято новыми нарядами, маскам! н прочими костюмами для празднования Новруза. Мухаммед-хана мирза принял как «портного». И когда речь сошла о деле, «портной» произнёс два секретных слова, связывающих мирзу с Лютф-Али-ханом. Мирза округлил от удивления глаза, а Мухаммед-хан сказал: