Азиаты (Рыбин) - страница 230

. После многих сходок и горячих споров, кому ехать к Елизавете Петровне, мантышлакцы выбрали четверых самых знатных и влиятельных ханов— старшин своих родов и приплыли в Астрахань.

Татищев встречал туркмен с отменным гостеприимством: в губернаторской, зале столы были накрыты и кресла модные поставлены. Ко дню приёма пригласили из Арзгира в качестве переводчика Арслана, выбранного в поездку к русской царице. Садясь за стол и усаживая гостей, Татищев велел Арслану сесть рядом и переводить всё дословно.

— Как доехали, господа туркмены?

— Слава Аллаху, благополучно. Буря немного покачала, но сами остались целы и подарки тоже. Вот, дорогой Василий Никитич, для вас подарок привезли. — Камбар-бек велел слугам развернуть текинский ковёр.

Татищев насупился, вспомнив каземат Петропавловкой крепости.

— Спасибо, уважаемые гости, за прекрасный подарочек. Но, думаю, сей ковёр сгодился бы и для апартаментов самой императрицы Елизаветы Петровны. А мы, астраханцы, вовсе без подарка обойдёмся.

— Русской царице тоже большой ковёр везём и ещё много всяких вещей, — отвечал с гордостью Камбар-бек. — Есть туркменские, есть персидские драгоценности.

— Кстати, коли уж ты, Камбар-бек, упомянул о персах, то скажи нам, что там у вас в Хорезме опять произошло? Вроде бы Нурали-хана сбросили, а сына Ильбарсова на трон посадили?

— Так и есть, дорогой Василин Никитич. Сын его, именованный ныне Абулгази-ханом, сидит на престоле и охраняется большим войском персидского шаха Надира. Персы от всяких податей его освободили, а туркмены остались при податях и земли своей лучшей лишились. А было то ещё в прошлом году. Тогда все туркмены съехались в Куня-Ургенч, а оттуда пошли к Хиве и окружили её. Абулгази-хан закрыл все ворота и сидел безвылазно целых восемь месяцев. Удалось ему, однако, тайком отправить своего человека в Хорасан. Как добрался он туда — так и шум поднял: «Ой, туркмены нас голодом уморить хотят!» Надир-шах тогда направил на нас своего племянника Али-хана и тридцать тысяч войска с ним послал. Не выстояли туркмены — отступили от Хивы, подались на юг, к Балханским горам да к Атреку и Горгану. Землю от Арала до южных гор мы своей родиной называем, а жить нам на ней не дают: бегаем то туда, то сюда. Вот потому и решили просить русскую государыню взять нас под свою крепкую опеку. Станем жить под русским крылом, никто другой не будет страшен, да и не посмеют нас затронуть ни Хива, ни Персия. Оказавшись же при государстве российском, желали бы мы, чтобы её величество сделала указ на постройку при Тюбкарагане большого города со складами и домами, и чтобы в этом городе жил крепкий русский командир. И ещё просим дозволить русским купцам со всякими товарами и съестными припасами к нам приезжать и торговать с нами… А когда же слух пройдёт, что при Тюбкарагане построен город, то тогда и все другие туркмены прикочуют к нему и тоже станут подданными русского государства.