Бравик не ответил. Он уставил глаза на пепельницу и тихо сопел.
— Что ты хотел сделать? — спросил Никон.
— Наддиафрагмальную эвисцерацию таза с формированием мочевого резервуара.
— У человека была опухоль мочевого пузыря с прорастанием в прямую кишку, — объяснил Никон Худому. — Толстый планировал удалить опухоль, сделать резекцию прямой кишки, удалить мочевой пузырь и предстательную железу, а затем выкроить из тонкой кишки мочевой резервуар.
— Коротко и просто, — сказал Худой и завел глаза.
— Когда я мобилизовал опухоль, то закровило так, что… — Бравик поджал губы. — Текло рекой. Остановить было невозможно, текло отовсюду. Я что-то хватал зажимами, жег, прошивал — бесполезно. Раз за разом поднимался уровень… — Он показал горизонтально поставленными ладонями, как толчками поднимался уровень крови в операционной ране. — Только уберем отсосом, попытаемся что-то увидеть, взять на зажимы — опять поднимается уровень…
* * *
В операционной громко хрюкал кровоотсос. Анестезиолог отвел взгляд от монитора с гемодинамическими показателями и укоризненно посмотрел на Бравика. Бригада работала пятый час, последние двадцать минут больной интенсивно кровил, давление было ниже нижнего. Ассистенты сушили салфетками и тупферами, Бравик коагулировал, зажимал москитами, шил — все без толку. Колпак Бравика промок на лбу, подмышки и спина тоже промокли.
Анестезиолог присел на корточки, посмотрел на уровень в емкости кровоотсоса и с нажимом сказал:
— Господа, наши возможности не беспредельны.
* * *
Бравик взял сигарету, но закуривать не стал. Понюхал сигарету и положил ее на стол.
— Надо было заканчивать, — сказал он. — Кровопотеря была критической, надо было любым способом останавливать кровотечение и уходить.
* * *
— Григорий Израилевич, заканчивайте! — потребовал анестезиолог. — Мы ищем его давление по полу!
— Я понимаю… — процедил Бравик. — Тань, еще москит.
Он схватил сосуд, потом прижег в двух местах, но рану заливало в секунду.
— Это уже шок, — сказал анестезиолог. — Что хотите делайте, только заканчивайте.
Бравик выпрямился, несколько секунд неподвижно постоял, маска западала и вздувалась в такт дыханию.
— Тань, дай простыню, — сказал он.
Сестра подала сложенную стерильную простыню, Бравик поместил ее в рану и прижал.
— Все, — сказал он. — Выводим анус и мочеточники.
* * *
— Я взял простыню и запихал в рану. Просто зажал там все вслепую. Сделал сигмостому, вывел мочеточники и ушился.
* * *
Бравик сидел в своем кабинете и печатал протокол.
«…АД снизилось до 70/35 мм Hg, были подключены вазопрессоры — без эффекта. Развился геморрагический шок. Принято решение о тугом тампонировании операционной раны простыней на 48–72 часа. Тампонированием кровотечение остановлено. Операция завершена формированием сигмостомы и уретерокутанеостом…»