* * *
— А дальше? — сказал Никон.
— Ему застабилизировали гемодинамику, через двое суток я раскрыл рану и убрал простыню. Через три недели я его выписал, а через два месяца сделал операцию Брикера. Игорь Викторович живет с уроилеостомой и, даст бог, проживет долго.
— Ну что ж, — сказал Никон, — честь тебе и хвала.
— Не мне — ему.
Бравик глазами показал на лэптоп.
* * *
Бравик сидел в кабинете и ел йогурт мельхиоровой ложечкой. В дверь постучали.
— Да! — сказал Бравик. — Войдите!
Приоткрылась дверь, и Гаривас просунул голову в проем.
— Опа! — сказал он, широко улыбаясь.
— О, — удивленно сказал Бравик. — Привет… Ты чего вдруг?
— Привет. — Гаривас вошел. — Ехал мимо. Сначала хотел поехать по Профсоюзной, а потом подумал: может, чайку попьем. Или ты занят?
— Ты извини, ради бога, — сказал Бравик. — У меня есть только десять минут. Садись, кури. Я заварю чай.
Он встал и включил чайник. Гаривас сел в кресло, закурил и сказал:
— Генка говорил, что ты Игоря Викторовича сегодня оперируешь.
— Да, — сказал Бравик. — Там… нехорошие дела. Конечно, лучше бы было, если б я раньше обо всем узнал. Знаешь, да — что за ситуация?
— Да, Генка сказал. — Гаривас затянулся и стряхнул пепел в горшок с кактусом. — Паршивые дела.
— Его уже подали, — сказал Бравик, — сейчас иду мыться.
— Все, все… — Гаривас покивал. — Докурю и ухожу. Извини, я не вовремя. Ты выключи чайник. Я докурю, и все.
— Да ты сиди, — виновато сказал Бравик. — Чаю попей. Я пойду, а ты сиди.
— Нет-нет, я поеду, мне надо в ГАИ.
— Зачем тебе в ГАИ?
— Владик вчера побил машину. Нашу, редакционную машину. Ехал по Щелковскому шоссе, а тут пацан на велосипеде. Владик мотнулся вправо, слетел с шоссе и перевернулся.
— Да ты что?! Как он?
— Все в порядке, даже не ушибся. Он был пристегнут, сработали подушки. А пацан смылся, гаденыш.
— Ты уж не карай Владика за порчу редакционного имущества, — облегченно вздохнув, сказал Бравик.
— Да какое там «карай». Я его уже сто раз обнял и похвалил. Что машина? Машина — железка. Можно починить или купить другую. Слава богу, что пацан цел. Владик молодец, что среагировал. Представь: если б сбил ребенка… В таких ситуациях надо хоть в столб, хоть с моста. Надо принять плохое, чтобы избежать ужасного.
— Владик действительно в порядке?
— Он всегда пристегивается, и подушки сработали. А главное, сработала голова. Хорошо, что у Владика есть этот рефлекс: принять плохое, чтобы избежать ужасного. — Гаривас погасил окурок в чашке Петри и встал. — Ладно, поеду.
Он вдруг положил руки на плечи Бравика и сказал:
— Как говорил штандертенфюрер Штирлиц: запоминается последняя фраза. Иногда надо принять плохое, чтобы избежать ужасного.