Слезы снова потекли по щекам Китти, едва она вспомнила о предстоящей свадьбе Хелен Фарадей, или просто Нелл, чье письмо сегодня утром вручил Китти мистер Даксфорд, который всегда разбирал и раздавал свежую почту. Письмо было написано в приподнятом тоне, что совсем не похоже на Нелл. Китти уткнулась лицом в платок, не в силах справиться с рыданиями. Она рада за Нелл, говорила себе Китти, заливаясь слезами. Разве не она первая рассказала подруге, что лорд Джарроу овдовел и что у него есть замок в готическом стиле? Она сама посоветовала Нелл влюбиться в него, и подруга сделала это за несколько недель! Так же, как их общая подруга Пруденс! Кто бы мог подумать, что такое ничем не примечательное существо в состоянии увлечь мужчину? Теперь Пруденс стала миссис Рукхем и безмерно счастлива. Это уж слишком!
Но не успела эта мысль пронестись в голове Китти, как она почувствовала угрызения совести: не надо завидовать дорогой Пру. Но как тяжело быть одинокой, без видов на будущее! Она-то считала, что заслуживает большего, чем та жизнь, к которой ее готовили, и если она так и останется гувернанткой, это будет самая ужасная несправедливость на свете!
Одно утешение: ее теперешнее положение позволяло ей исчезать из приюта под любым благовидным предлогом. Сегодняшним утром она вызвалась сбегать в магазин, чтобы купить пару форменных чулок для только что поступившей сиротки, а заодно и зубную щетку с зубным порошком — такие обязательные вещи, почему-то забытые людьми, которые привезли ребенка в приют. Сделав покупки, Китти положила их во внутренние карманы и столько слонялась по магазину, сколько позволяли приличия. Она до пенни истратила все свои сбережения, и у нее не осталось денег даже на мелкие расходы.
Но мысль о возвращении в приют, где ей придется слушать, как барабанит по фортепиано одна из ее бездарных учениц, была ей невыносима. Особенно сейчас, когда она подавлена известием о счастливом замужестве Нелл... К тому же нет уединенного местечка, где бы можно было пожалеть себя, — в комнате, где она жила, две другие кровати занимали девушки гораздо моложе ее. Семнадцать и восемнадцать... а Китти через месяц исполнится двадцать один.
Двадцать один год! Это предел! По общепринятым меркам она давно должна быть помолвленной, если бы какой-то неизвестный негодяй не лишил ее наследства, которое, по ее твердому убеждению, принадлежало ей по праву. И теперь она вынуждена зарабатывать себе на жизнь тяжелым однообразным трудом. Да она самая несчастная женщина на свете!
Из глубокой задумчивости ее вывели необычные звуки, доносившиеся с улицы: слышался скрип колес и цокот копыт. Это наверняка не коляска мистера Кинга... Забыв о своих неприятностях, сгорая от любопытства, Китти посмотрела в сторону Вестберн-Грин, так как именно оттуда доносились странные для их сонной деревушки звуки.