Истина «чему быть, того не миновать» всегда представлялась мне крайне спорной, но я согласна с тем, что нельзя изменить того, что уже было. Мой оппонент, которого я уложила то ли со второго, то ли с третьего выстрела, свалился прямо на меня, и мне пришлось потрудиться, чтобы вылезти из-под его тела. Я на четвереньках доползла до кровати, но сил забраться на нее у меня уже не было, и я просто села на пол, вытянула ноги и стала глубоко дышать, мысленно считая удары своего сердца. Может быть, оно прыгало как кенгуру, а может быть, как заяц. Я видела зайца всего раз в жизни, а кенгуру не видела вовсе, и вообще, в тот момент мне определенно было не до них.
Немного успокоившись, я задумалась о своем будущем. Если меня обнаружат в этой комнате со свеженьким трупом на полу, с пистолетом в руке и, что самое скверное, в обличье ненавистной сеньориты Ферреро, у меня будут неприятности. Какого рода — зависит от того, к кому я попаду, но, вообще говоря, вряд ли мне будет лучше, чем теперь. Значит, надо сделать так, чтобы меня не обнаружили. Я знала, что я не террористка; я знала, что убила, защищая свою жизнь, но, в общем (а также в частностях), моя история настолько невероятна, что отзывчивость со стороны властей мне не грозит… по крайней мере пока.
«Надо бежать», — решила я. Но сначала надо было сделать еще кое-что.
Я оглядела свою одежду: пятен крови моего гостя на ней не оказалось, и это меня, не скрою, обрадовало. Я бросила пистолет в сумку и осмотрелась в поисках второго. Он лежал у руки мертвеца, и мне стало любопытно, смогу ли я свинтить с дула глушитель — в фильмах и не такое увидишь. Оказалось, что смогу. В обойме осталось шесть патронов, и я решила, что они мне могут пригодиться. Пистолет гостя и глушитель тоже отправились в сумку, после чего я подошла к трупу, перевернула его лицом вверх, ухватив за куртку, и методично начала обыскивать. Мне было интересно узнать (такая вот я мазохистка) имя человека, явившегося препроводить меня из этого лучшего из миров в еще более лучший, о чем я его вовсе не просила. Труп был еще теплый, и, хотя меня передергивало, когда я прикасалась к нему, мои усилия были вознаграждены. Первым делом я обнаружила мобильник, а во внутреннем кармане лежало портмоне, набитое дензнаками объединенной Европы. Я с удовлетворением убедилась, что террористы, подобно мне, предпочитают наличные кредиткам, что значительно упрощало мою жизнь. Теперь я знала, что мне не придется трястись над каждым грошом, чтобы дотянуть до завтрашнего дня. В портмоне были еще водительские права на имя Вальтера фон Крузе, такие красивые и аккуратные, что не могли не быть поддельными, но никаких других бумаг или документов там не было. Я снова обыскала тело, стараясь не смотреть на дырочки в груди, из которых бежали струйки крови. Ни единой зацепки. Тут я обратила внимание, что мобильник отключен, и включила его. Ничего не произошло. Я бросила его на диван, поднялась на ноги, ощущая дрожь в коленках, но она скоро прошла. В фильмах преступник всегда забирает свои отстрелянные гильзы, и я не видела причин, отчего бы и мне не поступить так же. Одну гильзу я, правда, так и не нашла, да еще испачкала пальцы — то ли маслом, то ли порохом, не знаю. В ванной я помыла руки, прополоскала рот — укушенная изнутри щека надсадно болела — и плескала себе в лицо холодную воду до тех пор, пока не почувствовала, что окончательно пришла в себя. Мое отражение — двойник Вероники Ферреро — сурово смотрело на меня из зеркала.