На других фотографиях Гаральду около двух или трех лет. Он еще больше похож на мать, хотя в нем нет ничего девчачьего. Были снимки Амелии Гунтлиб во время беременности, и фотография, где она сидит в кресле и держит на руках младенца, плотно завернутого в одеяльце. Здесь же и Гаральд, стоит на цыпочках и заглядывает в личико запеленутой малютки, своей сестры. Другой рукой мать обнимает его за плечи. На приклеенной бумажке Тора прочитала, что девочку назвали Амелией, в честь матери. Амелия Мария, та самая, которая затем умрет от врожденного недуга. Судя по фотографии, поначалу семья не знала, что она больна. Мать по крайней мере смотрит весело и беззаботно. Потом пошли снимки, по которым стало ясно — что-то изменилось. Если раньше фрау Гунтлиб улыбалась с каждой карточки, то теперь она глядела отрешенно и безрадостно. Вот фотография, где она вроде бы улыбается, но улыбка искусственная, глаза холодные. И больше ни одного кадра, где они с Гаральдом прикасались бы друг к другу. Мальчик выглядит кротким и сконфуженным. Девочки нигде не видно.
Часть истории семьи пропущена, и следующие снимки перенесли Тору лет на пять вперед. Они открывались постановочным семейным фото, и на нем впервые появился герр Гунтлиб — респектабельный мужчина, заметно старше жены. Все элегантно и дорого одеты, мать снова держит на руках младенца. Должно быть, это младший ребенок, едва родившийся. На заднем плане в инвалидной коляске сидит маленькая увечная девочка. Не нужно быть доктором, чтобы понять — она неизлечимо больна: пристегнута к инвалидному креслу, голова запрокинута, нижняя челюсть отвисла (девочка, похоже, ее не контролирует), рот открыт. Конечности, видимо, тоже не слушаются: одна рука согнута в локте, кисть неестественно к ней прижата, пальцы сведены вместе будто судорогой. Другая рука безжизненно лежит на коленях. Позади кресла стоит Гаральд, ему лет восемь. Такого выражения лица Тора ни разу не видела у своего сына, когда он был в этом возрасте, — ребенок кажется опустошенным. Герр и фрау Гунтлиб подавлены, старший брат Гаральда тоже смотрит печально. Да, эту фотографию не назовешь картиной семейного счастья… Совершенно ясно — что-то произошло. Может ли мальчик так сильно переживать из-за болезни младшей сестры? Или у него просто психологические проблемы? У детей это не редкость. Возможно, он решил, что сестрам уделяется больше внимания, чем ему, и затаил на всех обиду. Если так, то, судя по следующим фотографиям, родители не знали, как на это реагировать. Теперь на снимках Гаральд всегда стоит отдельно от семьи. На паре фотографий рядом с ним старший брат. Никто не выказывает расположения к мальчику, никто не дотрагивается до него. Казалось, мать о нем забыла или сознательно игнорирует. Стоп. Не надо делать выводы по фотографиям. Они всего лишь зафиксировали эпизоды жизни этих людей и никогда не дадут полную картину, тем более не объяснят их поступки и мысли.