Он отправился домой кратчайшим путем, заварил чай и забрался в постель. Когда через несколько часов он проснулся, остывший чай стоял на полу рядом с кроватью. Было без четверти семь. Вроде стало полегче. Он вылил чай и сварил себе кофе. Потом позвонил отцу.
И сразу понял, что отец не слышал и не читал о ночном пожаре.
— Мы, кажется, собирались сыграть в покер? — сердито поинтересовался отец.
— Заболел я.
— Ты же никогда не болеешь!
— Простудился.
— Простуда — это не болезнь.
— Не у всех же такое железное здоровье, как у тебя.
— Что ты этим хочешь сказать?
Курт Валландер вздохнул.
Если он сейчас же что-нибудь не придумает, разговор станет невыносимым.
— Заеду завтра с утра, — сказал он. — Сразу после восьми, если ты уже встанешь к этому времени.
— Я всегда встаю в полпятого.
— А я — нет.
Он попрощался и положил трубку.
И тут же пожалел о своем обещании. Если он с утра поедет к отцу, день будет испорчен. Все оставшееся время его будет мучить тоска и чувство вины.
Он огляделся. Повсюду в квартире лежал слой пыли. Несмотря на то что он часто проветривал квартиру, воздух был затхлый. И пахло одиночеством.
Вдруг он вспомнил о шоколадной красавице, снившейся ему чуть не каждую ночь. Откуда она взялась? Где он ее видел? Мелькнула на телеэкране? Или это была фотография в газете? Или «Аида» навеяла?
Интересно, почему его эротические сны совершенно не похожи на то, что было у них с Моной?
Он почувствовал возбуждение. И опять подумал, не позвонить ли ему Аннет Бролин. Но не мог решиться. Злясь на самого себя, он плюхнулся в кресло и включил телевизор. Было без одной минуты семь, и он переключился на датский канал, где вот-вот должны были начаться новости.
Диктор начал с краткой сводки. Голод в очередной африканской стране. Террор в Румынии усиливается. В Оденсе захвачена партия наркотиков.
Валландер выключил телевизор. Вдруг расхотелось слушать какие бы то ни было новости вообще.
Мона. Он уже не был так уверен, что хочет, чтобы она вернулась. Почему он вообразил, что тогда все наладится?
Самообман, подумал он.
Он поплелся в кухню и налил стакан сока. Потом сел за стол и записал все, что касалось следствия. Разложив бумажки по столу, он долго смотрел на них, точно на кусочки пазла. Было чувство, что разгадка не так уж и далеко. Хотя многие нити пока никуда не ведут, но некоторые детали словно бы сходятся.
Пока ни единой личности не установлено. Не было даже подозреваемых. Но все равно Валландера не покидало предчувствие близкого успеха. Это и радовало его, и беспокоило. Слишком много у него бывало случаев, когда начало казалось многообещающим, но потом следствие заходило в тупик и там застревало. Многие дела так и были закрыты.