– И все бы зашибись, – бормотал потрясенный Вернер, входя в невероятной кубатуры обиталище, – кабы не потребность работать. Командир, тебе не кажется, что в этих лабиринтах мы заплутаем, как в тайге?
Время раннее, гости еще не съехались. Кравцов спустился со второго этажа. Бледный, на губах дрожала улыбка. Одет по форме «все свои» – минус туфли на ногах и две расстегнутые пуговицы.
– Чертовски рад вас видеть, Константин Андреевич. И вас, разумеется, господа…
– Вы еще живы, Николай Витальевич? – не без сарказма улыбнулся Максимов, отвечая на вялое рукопожатие. – Неужто обманывают предчувствия?
– Зачем вы издеваетесь, Константин Андреевич? – Кравцов завлек его под лестницу и сделал губы трубочкой. – Состояние и так, признаюсь честно, мерзопакостное, а тут еще вы.
– Не для того меня наняли, чтобы щадить мужские чувства, – спокойно отозвался Максимов. – Расслабьтесь, Николай Витальевич. Если вас пытаются подколоть, то исключительно для вашего же блага. Занимайтесь своими делами, скоро гости придут. А мы уж сами сориентируемся.
– Держите, – Кравцов пугливо посмотрел по сторонам и сунул Максимову сложенный конверт. – Здесь все, как договаривались…
Конверт был изрядно пухл. Даже совестно как-то. Отчего же на душе так паршиво? Он проводил взглядом исчезающего в круговой анфиладе Кравцова.
– Так-так, – возбужденно дышал в затылок Вернер. – Поймали, можно сказать, с поличным. Чего так мрачен, Константин Андреевич? Совесть гложет? А как насчет несоразмерности оплаты вложенному труду? Может, намекнешь, какие бабки в теме?
– А позвольте вопрос, Константин Андреевич? – дышал в противоположное ухо Лохматов. – Как скоро мы начнем делить наши деньги?
– Мужики, – резко повернулся Максимов, – боязливо мне что-то. Давайте поработаем на совесть? Верхний ярус нужно перекрыть – постараюсь уговорить хозяина. Ходите по квартире, вникайте в обстановку. С появлением гостей не спускать глаз с Кравцова. Кто-то из нас постоянно должен держать его в поле зрения. А также всех людей, с кем он контактирует. Напрягитесь, мужики, бабки стоят усилий!
Время текло и превращалось в ничтожно малую величину. Беспокойство пилило, как сварливая жена. Альбина порхала по дому, бросая приторные взгляды известно куда, но на критическую дистанцию не подходила. Неуклюжая Саша с трудом поспевала за хозяйкой. Чудаковатый наряд остался в прошлом, в новогоднюю ночь приходящая работница сделалась сущей горничной из приличного семейства: черное платье, фартук в обтяжку, волосы помыты и стянуты на затылке шелковым бантом, на лбу искрились бисеринки пота. Неприкаянным зомби шатался Кравцов, делал попытки приложиться к черному сосуду из мутного стекла, но попытки недемократично пресекались Максимовым. Тогда он начал таскать со стола колбасу. Чавкал, как троглодит, заглушая страх из нутра. Максимов ловил обращенный на Кравцова брезгливый взгляд супруги. Она демонстративно с ним не разговаривала. Огромный стол накрывался в «английской» гостиной, на установку коего мобилизовались звероподобный ангел с бейджиком «Колонтаря» и два бойца из агентства «Профиль». Расстилалась скатерть-самобранка… Часовая стрелка неумолимо приближалась к десяти, включился плазменный телеэкран, и гостиная наполнилась воплями отвязанных «мошенников», еле различимых в залпах конфетти и хороводе компьютерных снежинок. Лохматов не спускал глаз с объекта. Затюканная Саша со скоростью молнии таскала блюда – от кухни до гостиной немалое расстояние. Ее уже покачивало.